Карфаген

Анилин (Элемент - Аналогичная 1961) - выдающийся советский скакун чистокровной верховой породы, лучшая скаковая лошадь за всю историю российских скачек.
Имя Анилина известно всем любителям лошадей экс-СССР. И это не удивительно. Ведь он,пожалуй,самый титулованный советский скакун - "трижды венчанный" СССР, трехкратный победитель приза Европы,призер Триумфальной Арки и Вашингтон Интернешионал... Анилин был рожден в 1961 году в ведущем советском конзаводе "Восход". Его родители-победитель Дерби Элемент(Эталон Ор - Маргаритка 1952) и оксистка Аналогичная (Гюрза - Агрегат 1953). За свою скаковую карьеру жеребец выиграл 22 скачки из 28, не считая вторых-пятых мест.
Первый старт для Анилина состоялся в конце мая 1963 года в рядовой скачке для двухлеток на 1200 м. Анилин с лёгкостью выиграл эту скачку. Следущую победу Анилин одержал уже на дистанции 1500 м.
Затем Анилин победил в самом престижном для двухлетних лошадей призе - им.Калинина (резвость 1.43,6).Тогда же он впервые выступил за рубежом (3-е место в Призе Министерства сельского хозяйства ГДР). Трехлетком скакун выиграл главную скачку сезона - Большой Всесоюзный Приз с резвостью 2.36,1, став 72-м дербистом России. Выступая тогда же ,в 1964, в Кельне,он первенствовал в призе Роберта Пфердменгеса .

1965 - год первой победы Анилина в призе Европы(Кельн)и первые его выступления в таких крупных международных призах , как Триумфальная Арка и Вашингтон Интернешионал . Дома ,в Москве, Анилин выигрывает приз им.СССР (резвость 3.35,0)и становится третьим трижды венчанным в СССР. Любители скачек вполне обоснованно надеялись,что он добавит в свой актив и французский,и американский призы. Но увы! Надеждам не суждено было сбыться . Как правило,тактикой постоянного жокея Анилина Николая Насибова было лидерство с места до места. Применив такую езду на Арке,он финишировал только пятым(победил Си Берд).
«Полмиллиона за Анилина предлагали – вот что значит в такой скачке «остался пятым»... Шутка ли, в элитную головку попал. Все газеты пишут: Анилин и Насибов: они угрожали Морскому Орлу (Си Бёрд). Морской Орёл – это, конечно, горы Гималайские, не достанешь...» (Н. Насибов, Д. Урнов «Железный посыл»).
Несмотря на кажущуюся неудачу, после выступления Анилина во Франции французские коневоды выразили желание взять его в аренду с высокой оплатой, но сделка не состоялась.
В том же году Анилин выиграл сначала скачку «кубок Соцстран» в Берлине, а затем стартовал в «Вашингтонском национальном призе» с дистанцией 2400 м для трёхлетних лошадей, лучших со всего мира и пришёл третьим, уступив лишь легендарным американским скакунам Келсо и Ган Боу и выиграв у таких великолепнейших лошадей, как оксистка Франции Белл Си-Камбр, дочь великого жеребца Сикамбра (Принс Био – Сиф, 1948 г. р.) и чемпион Японии Райу Фол. Победитель Келсо установил в этой скачке мировой рекорд на 2400 м – 2.23,8 с. Резвость, показанная Анилином на дистанции 2400 м ,- 2.25 ,что почти на 10 сек резвее его прошлогоднего результата в Дерби .
Еще дважды дуэт Насибов-Анилин пытались взять реванш в проигранных призах. В 1966 году они опять выступали в Штатах и почти выиграли скачку в излюбленной манере "с места до места", но на финише Анилин уступил бурно финишировавшему Бехистоуну (кстати,отцу Раута,который ,в свою очередь,дал такого высококлассного скакуна,как Арт). Сын Арта, жеребец Арканзас стал победителем Дерби на ЦМИ в 2000 году.
В своей книге «Железный Посыл» Насибов писал, что оба раза в Вашингтонском призу Анилин мог бы быть и первым, если бы его тренировки перед этим призом не нарушались переездами в конный завод для работы производителем.
А в следующем году в призе Триумфальной Арки он остается только 11-тым . При этом в эти же годы Анилин одержал еще 2 победы в призе Европы,а в 1966 - второй раз выиграл приз им.СССР (3.31,0).

Попав после окончания скаковой карьеры в завод как производитель,Анилин успел дать только 5 ставок приплода . Но ,не смотря на это,среди его детей был победитель приза им.Калинина,2 дербиста и 4 победителя приза им СССР.
Пал Анилин в 14 лет от приступа колик. Статуя лучшей скаковой лошади России и СССР установлена на территории его родного конного завода "Восход", ведущего конного хозяйства России по разведению чистокровной верховой породы. Анилин был первой лошадью не только изменившей мнение всего мира к Советскому коневодству, но и открывшему двери нам в западное коневодство...

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

Сорренто 1.56,2(1600 м); 3.03,9(2400 м); 2.55 (2300 м) 4.23,2 (3200 м) гнедой жеребец 1985 г.р. в Кубанской ГЗК.
Промеры: 164-166-190-20
Выиграл 12 традиционных призов на ЦМИ, в т.ч. Талантливого, Большой трехлетний, Большой Всесоюзный (Дерби), памяти С.М. Буденного, Международный приз Мира и др. В Австрии – приз Вены, во Франции – приз Венсеннского леса, в Финляндии – Вермо Интернэшнл, в Швеции – Эрикссон Мемориал; выигрыш более 250 000 долларов.

Отец: Реприз (Reprise) четвертый призер приза Гамблетониан Ст. Неоднократный чемпион производителей. Дал 110 рысаков класса 2.05, 7 рысаков резвее 2.00, включая шесть победителей Большого Всесоюзного приза (Дерби).
Мать: Силь 2.19 (3-х лет), гнедая 1976 г.р. от Лоу Гановера
Сорренто пришел на ипподром в полуторном возрасте. В то время на Кубанских лошадях на ЦМИ выступал В.Я. Кочетков, а лучших получал на Раменский ипподром В. Ростовщиков, который уже сделал свой отбор, и М.В. Козлову явно достался не лучший товар. Но Михаилу Владимировичу понравились его лошади. Это были Сорренто и Сатрап. И, как показала жизнь, лошади оказались первоклассными. В первый же день работы в карантине Сорренто преподнес сюрприз: ударил задом и разбил качалку. Домой его привел в руках помощник Анатолий Полишкин. В дальнейшем Сорренто дрался до 7 лет, но только на работе, а в призу таких вольностей он себе никогда не позволял. Сорренто был интеллигентной и умной лошадью, живо интересовался происходящим вокруг него событиями, всегда приветствовал ржанием знакомых ему людей. Рома, как звали его на конюшне, очень хорошо знал весь персонал конюшни и относился ко всем ровно и приветливо.
В двухлетнем возрасте на ЦМИ у Сорренто практически не было соперников. Сорренто выступал без поражений и в Вступительном открытом призе пробежал в 2.09,9, затем на Раменском ипподроме в призе Талантливого улучшил свой же рекорд до 2.09,8, а затем победил в открытом призе на ЦМИ с новым Всесоюзным рекордом 2.04,8. Сорренто устанавливает рекорд для трехлетних лошадей в Большом Трехлетнем Открытом призе 2.02 и с таким рекордом отправляется покорять Европу.

Его появление в трехлетнем возрасте стало сенсацией. На ипподроме Далгфинг (Мюнхен) Сорренто участвовал в призе Мюнхенский Бокал с лошадьми старшего возраста, как приведенными из европейских стран, так и из США. В этом призе он не только успешно боролся с грозными соперниками, но и показал во втором гите резвость 1.59,1, лучшую в Европе в 1988 году. Если до старта к М.В. Козлову относились как к статисту, панибратски похлопывая по плечу, то после финиша отношение к Сорренто резко изменилось, и о нем заговорили серьезно. В Сорренто увидели одну из лучших лошадей трехлетнего возраста в Европе. А это уже много значит, на Сорренто сразу же обратили внимание журналисты, великие наездники и тренеры ходили и подробно рассматривали ковку, сборку, внимательно отслеживали работу лошади. Сорренто с Михаилом Козловым пригласили на приз Орси Манжелли в Италию, самый дорогой и престижный в Европе. В этом призе всегда встречаются лучшие трехлетки двух континентов и в тот момент, он был фаворитом. Однако руководство Главка РСФСР приняло решение прекратить гастроли и вернуть лошадь в Москву. Следующий год был для Сорренто триумфальным – победа в призе Вены, Большом Всесоюзном (Дерби), призе Мира, второе место в «Золотой подкове» (Хельсинки) – встрече европейских дербистов, выступления в Швеции и Германии. Наверно, Сорренто был единственной советской лошадью, которую транспортировали в Москву для участия в Большом Всесоюзном призе (Дерби) на самолете. После прекрасных выступлений в Вене, Михаила Козлова отговаривали от старта в Большом Всесоюзного призе. Но Козлов понимал, что даже при минимальной стоимости Дерби, выиграть его – это одна из целей жизни наездника. Несмотря на тяжелый перелет, Сорренто остался в хорошей форме и с почетом выиграл Дерби с новым рекордом приза 2.00,1 (стоит и поныне).

Сорренто мечтали видеть на старте ипподромы Европы и США. Из-за организационных неурядиц он не участвовал в Призе Америки и Интернэшнл Трот в Нью-Йорке. В Париж на Зимний митинг 1991 г. Сорренто прибыл и своими выступлениями произвел сенсацию – победил в призе Плато де Гравиль, был вторым в Призе Венсеннского леса, был близок к победе в призе Парижа, но из-за аварийной ситуации остался шестым. И, в конце концов, это турне закончилось выступлением в призе Критериум де Витесс (ипподром Кан-сюр-Мер, Ницца), в котором он занял третье место за знаменитой Пис Корпс и М-р Люкеном в 1.56,8 (1609 м). Резвее еще ни одна отечественная лошадь никогда не выступала. Два раза стартовал Сорренто вместе с мировой рекордисткой Пис Корпс 1.52,4. И если даже эта великая кобыла и принимали старт сзади, то к середине дистанции она все равно была во главе бега, а соперникам приходилось смотреть ей в спину. Так произошло в Сольвалла, когда наездник Пис Корпс Стиг Юханссон, отлично проведя бег, финишировал первым и буквально вытащил на второе место Сорренто, цепко державшегося в спине.

Травмы, как и у всякой тризовой лошади были и у Сорренто. Самая большая проблема – проблема с копытами. Трещины постоянно могли остановить карьеру жеребца. Но европейские методы лечения восстановили Сорренто. В Швейцарии у Сорренто сильно треснуло копыто и кровоточило. На проминке он плохо выглядел и хромал. К Сорренто вызвали одного из лучших ковалей Швеции. Тот быстро поставил склепки и так ювелирно, что Сорренто смог отлично выступить и выиграть приз. Потом уже на излете карьеры, у Сорренто сильно воспалились связки на путовом суставе задней ноги, и с этим никто уже не мог справиться.

Заводская карьера Сорренто была практически сорвана по вине людей. В то время, когда его слава гремела во всем мире, Главк РСФСР отдал класснейшую лошадь в аренду финнам, пытавшимся выступать на нем в призах и не сумевшим организовать его племенное использование. Из Финляндии Сорренто поступил в родную Кубанскую ГЗК, в которой большинство кобыл были родственны ему по происхождению. Он не получил заводского использования в лучших конных заводах, с успехом работавших с Репризом – Лавровском, Злынском, Дубровском, Локотском и др. Были трудные времена перестройки и только В.К. Политов и В.В. Чернышов взяли рекордиста на два года в Чувашский конзавод. Однако маточный состав этого завода по своему генеалогическому комплексу совершенно не удовлетворял использованию Соррента. По возвращении в Кубанскую ГЗК он использовался ограниченно, создалось мнение, что это очень плохой производитель и в 1999 г. Сорренто был передан в Лавинский конзавод по бартеру, за семена люцерны. В конце 2002 г. Сорренто был продан в Северный Казахстан и отправлен автотранспортом. В Ишиме, недалеко от таможни на границе Тюменской области и Северного Казахстана, лошадь была выменяна директором Тюменской ГЗК Г.А. Шилохвостовым. Семнадцатилетний жеребец находился в очень тяжелом состоянии. Несколько дней его приходилось «подвешивать» для восстановления до нормы задних конечностей. Только через два месяца Сорренто стал свободно передвигаться и даже покрыл несколько кобыл.

В сезоне 2002 г., из 8 выступавших на ипподромах детей Сорренто, четыре вошли в класс 2.05, показав незаурядные дистанционные способности (Калиостро 2.00,5; Диасфен 2.03,8: 4.11,6; Пруссе 2.01,9, Задонск 2.03).

Лучшей призовой рысистой лошадью ХХ века в России при опросе специалистов и знатоков был назван Сорренто. И не случайно, потому что эта лошадь стала эталоном российского коннозаводства и бегового спорта, до сих пор о нем с восхищением и почтением вспоминают на всех континентах, на которых проводятся бега. До сих пор в Финляндии нашим наездникам, которые приезжают на выступления, показывают денник, в котором стоял Сорренто.
18 октября 2005 г. замечательный жеребец, гордость России пал.

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

Ковбой (Блокпост - Крутизна 1.57,2) - рыжий жеребец орловской породы, абсолютный рекордист среди всех пород рысаков, рождённых в СССР и России.

Абсолютный железный Ковбой

Петр Заборских

Рождение рекордистов – событие весьма редкое и неподдающееся никаким закономерностям. Когда–то рекорды Крепыша считались современниками фантастикой, потом то же самое говорили и о Пионе, однако почти через двадцать лет его внук развеял легенды о том, что Орловскому рысаку не подвластны двухминутные рубежи, что в конкуренции (скажем к слову – ненужной конкуренции) с более резвыми метисами Орловский рысак – проиграл. Но не тут–то было.

Начиная с 1985 года, когда старший брат Ковбоя – Кипр – начал штурмовать рекорды, разговор о резвости и резвостном потенциале орловца шел очень интересный и как раз в это время появилась звезда великолепного сына Помпея и Крутизны. Годом позже, когда Кипр побил уже 14 рекордов и выиграл Большой Всесоюзный приз, наряду с призом Барса и двумя зимними Дерби, исторический спор был почти что выигран. Лучший орловский рысак в очном поединке обыграл своего ровесника, лучшего русского четырехлетку Мизгиря от Реприза, который несколькими неделями позже стал первым четырехлетком страны резвее 2.00 в призе. Много было мнений о преимуществах и недостатках орловского рысака перед метисом, но факт победы орловца в Дерби говорил сам за себя. Мы не будем будоражить те слухи, что ходили в публике и в среде специалистов, не об этом здесь речь, но обратимся к истории тех дней.

От Отбоя до Ковбоя

В 1981 году в Пермском конном заводе стоял производителем темно–гнедой, небольшого роста, но весьма складный сын Пиона – Помпей 2.02,4р. В те годы слава его отца – Пиона 2.00,1 – была в самом зените, а потому многие селекционеры делали ставку больше на отца, чем на сыновей. Трудно сказать, почему Помпей не остался навсегда в Пермском заводе, скорее всего его поспешное объявление в продажу Московским заводом за очень большие, по тем временам, деньги – 40 тысяч рублей, застало руководство Пермского завода врасплох, но, так или иначе, Помпея продали в Сибирь, в Кемеровский завод, где, кстати, он пришелся не совсем ко двору.

Помпей (Пион - Привычка)
На смену Помпею А.А.Соколов взял на несколько сезонов трехчетвертного брата Помпея – рекордиста и отличного ипподромного бойца – Блокпоста 2.03,5. Помпей и Блокпост были сыновьями Пиона и внуками знаменитого Квадрата (Пролив–Керамика). Однако все портил экстерьер Блокпоста – грубый и нескладный жеребец мог только своими беговыми заслугами обеспечить себе нормальное заводское использование. Но обо всем по порядку.

Блокпост (Пион - Блокада 1977)
Начнем разбор родословной будущего рекордиста Ковбоя с «давно минувших дней» и обратимся к истории.
В 1998 году ВНИИ коневодства опубликовал уникальную вещь – схемы линий современных орловских рысаков от основателя до нашего времени. И читатель, обратясь к этому изданию, может увидеть, как развивалась линия, к которой относится большая часть производителей орловской рысистой породы. Но начать рассказ о родословной Ковбоя нужно со знаменитого труда В.О.Витта –«Орловская рысистая порода в историческом развитии ее линий», где многое можно узнать о качестве и особенностях линии, именуемой сейчас линией Пиона. Пион происходил из удачной линии знаменитого Отбоя 2.14,1 (Бурелом–Опора), тот, в свою очередь, принадлежал к знаменитой старинной линии Лебедя 4-го, праправнука Барса–родоначальника. Линия Лебедя 4-го считалась всегда резвостной линией и ее представители довольно успешно конкурировали на ипподромах с рысаками других линии. В.О.Витт пишет о потомках Лебедя 4-го как о «не очень крупных, породных, хороших дистанционерах, о пылких, трудных в езде, не терпящих поддужных и не любящих борьбы по общей дорожке» лошадях. Прошу обратить внимание на эту характеристику, поскольку она нам пригодится в дальнейшем для того, чтобы уяснить себе предназначение этой линии в породе. Восходящая линия предков Ковбоя изобилует знаменитыми именами, однако 4–5 поколений после Лебедя 4-го ничего интересного не представляют до того времени, как в потомстве жеребца Крутого 2-го появился весьма посредственный жеребец Нежданный, имевший рекорд на 3 версты 5.18,2. Нежданный вполне оправдал данную ему кличку, поскольку дал победителя Императорского приза Недотрога 2.22,4 и ряд великолепных резвачей конца XIX века. Недотрогу суждено было сделать настоящий переворот в породе, так как его потомство, в конечном счете, достигло наших дней и разветвилось на несколько линий. «Недотрог, – пишет В.Витт, был некрупным серым жеребцом с несколько мягкой спиной ... и с круглокостными передними ногами... отличался дистанционными способностями... и не особенно приятным характером». Недотрога купил для своего завода Яков Иванович Бутович – человек, являвшийся ярчайшей звездой своего времени, а по заслугам его имя в одном ряду с именами графа Орлова, Шишкина, Тулиновых и других. Бутович как раз в то время очень увлекался историей породы, а уж «знание кровей» было обязательным для любого коннозаводчика. Проанализировав родословную Недотрога, Бутович начал использовать жеребца, но тот, по каким–то причинам, которые коннозаводчик, несомненно, описал в своих воспоминаниях (может когда-нибудь они увидят свет) продал жеребца в 1910 году в знаменитый Тулиновский завод, принадлежавший тогда А.Н.Роппу. Продажа Недотрога произошла, когда в заводе Бутовича в Прилепах уже рос один из лучших потомков – знаменитый впоследствии Кронпринц 4.42,2 1907 гр. Кронпринц происходил от небежавшей Каши, которая дала тоже от Недотрога резвого по тем временам Кота 2.18,6. Характеризуя Кронпринца, В.О.Витт вновь говорит о том, что это был довольно некрупный, пылкий, кипучий, но удивительно резвый жеребец, выигравший в 1912 году Императорский приз и бывший лидером своего возраста всю беговую карьеру. Кронпринц как производитель не сделал какого-либо феномена, хотя его заводская деятельность проходила большей частью в трудные революционные годы. Он стал отцом нескольких резвых детей во главе с Отчаянным Малым 3.26 и Ловчим 2.15,7 (4-х лет), а также знаменитой заводской маткой Большой Медведицей 4.52,4 (3200 м.).

Кронпринц (Недотрог - Каша)
В отличие от своих предков, Ловчий, рожденный в национализированном Прилепском заводе, был довольно крупным, костистым, но недостаточно глубоким, он был премирован высшей наградой на Всесоюзной Выставке в 1923 году. Советская система селекции сразу стала отличаться от прежней дореволюционной. В ней уже не было места иному мнению и все то, что делали селекционеры потом, за редчайшими исключениями, было продиктовано единым указующим порывом. Государственное ведение селекционного процесса во многом помогало широко использовать тех или иных, нравившихся руководству жеребцов. По всей видимости, Ловчий был в их числе, да и сам Бутович много сделал для рекламы своего творения. Ловчий использовался в нескольких конных заводах, но наибольший успех его ждал в Хреновом. В 1932 году от Ловчего и Удачной родился великолепный резвач и производитель Улов, имевший к окончанию беговой карьеры совершенно ошеломительные рекорды: 2.02,2, 3.09, 4.20,6. Сейчас эти рекорды весьма и весьма высоки и далеко не каждый год находятся орловцы, которые могут повторить эти секунды. Об Улове нужно обязательно говорить особо, а здесь расскажем о другом сыне Ловчего – Буреломе. В экстерьерном отношении Бурелом во многом отошел от стиля отца – он был несколько цыбатым, круглокостным, имел сырые суставы и мягкую спину. Бурелом родился в 1927 году и имел весьма скромный рекорд – 2.21.

Бурелом (Ловчий - Будущность 1927)
Его лучший сын Отбой 2.14,1 тоже не блистал экстерьерными достоинствами, но сделал славу не только Новотомниковскому заводу, но и всей породе. Линия Отбоя впоследствии разделилась на три отличные ветви. В Новотомниковском заводе, через Лунатика, образовалась ветвь Исполнительного – ветвь довольно резвых и очень красивых орловских рысаков, теперь называемая линией. От одного из лучших сыновей Отбоя – резвого Корсара 2.08,4 мощное ответвление, через Персида 2.04,6, нашло свое воплощение в первом безминутном орловце – Иппике 1.59,7, который на данный момент оставил только одного достойного продолжателя этой ветви, называемой в последнее время тоже линией, победителя 25 традиционных призов – Колорита 2.05 Пермского завода, И третья, по-настоящему сложившаяся линия – это линия Пиона. Любопытно отметить интересный факт: все три ветви линии Отбоя не похожи одна на другую и несут огромную долю самостоятельности.

Отбой (Бурелом - Опора 1934)
В 1951 году Новотомниковский завод продал Запорожскому заводу жеребой от Отбоя кобылу Конвенцию, а весной 1952 года Конвенция ожеребилась жеребчиком, названным Откликом. С этим именем связано много всяческих историй и событий в орловской породе. Отклик был рекордистом трех лет, его пожизненные секунды остались трехлетними –2.07, 3.13. Несмотря на то, что Отклика активно испытывали в раннем возрасте, он с успехом бежал в старшем возрасте и поступил в Дубровский конный завод в качестве производителя. Отклик «остался верен» линии и сохранил все характерные особенности Отбоя, был некрупен, несколько простоват, что очень хорошо передается всем его лучшим детям.

Отклик (Отбой - Конвенция 1952)
Дубровский конный завод успешно работал с Откликом и венцом своей деятельности в XX веке этот завод может считать рождение Пиона. Феномен Пиона множество раз обсуждался специалистами, как в разговорах, так и на страницах прессы. Пион перевернул представление об орловском рысаке как о призовой лошади. А посему; злопыхатели подняли на щит совершенную галиматью о том, что-де Пион есть сын Лоу Гановера, хотя последнего в те годы в Дубровке не было. Наверное, я один из первых авторов, кто написал об этом слухе. Действительно, в 1966 году в Дубровке родился тот рысак, который за свои заслуги стал «предметом пререканий». Пион, имея родословную выше всяких похвал (его бабкой с материнской стороны была рекордистка Румба 2.07,6), был «первым номером» все годы, пока испытывался на ипподроме, а потом занял на долгие десятилетия первую строку среди производителей. И еще долго ему не будет равных. Беговая карьера Пиона проходила поочередно то в Харькове, то в Москве или Одессе. Он выиграл 17 традиционных и международных призов, в том числе приз Барса на ЦМИ, Большой Украинский и дважды почетнейший приз Мира, имел три победы в Европе. Его рекорды простояли почти полтора десятка лет. В экстерьерном отношении пререкания были очень долгими. Часть специалистов считала Пиона одной из идеальнейших беговых лошадей, другая часть говорила, что в Пионе внешне очень мало орловца, но с годами все споры прекратились – жеребец доказал своим многочисленным потомством свое превосходство.

Пион (Отклик - Приданница 1966)
В начале 1970-х Пион был куплен в Московский конный завод. До этого Первый завод, как его именуют до сих пор, более двадцати лет «пожинал лавры» от использования четырежды венчанного Квадрата, полученного из первой ставки великолепного представителя линии Ветерка пермского Пролива. На протяжении последних 40 лет заводу просто везло. Сначала – талантливейшие специалисты во главе с В.О.Виттом создали маточную основу завода, а потом туда попал Квадрат, оказавшийся на долгие годы «монопроизводителем», рядом с которым никакой другой жеребец не смотрелся. И вот на дочерях Квадрата, тогда пребывающих «в самом соку» стали использовать Пиона. И с первой ставки специалисты замерли в ожидании чего-то необычайного. Надо отдать должное и тому факту, что организация искусственного осеменения и использование глубокозамороженной спермы были тогда приоритетными направлениями в коневодстве, что невообразимым образом изменило породу орловского рысака и монополизировало первенство Пиона во всех хозяйствах, за исключением единиц. Результаты использования Пиона в ведущих конных заводах страны были ошеломляющими. Пион дал 128 рысаков резвее 2.10, из которых 19 были резвее 2.05, восемь раз его дети выигрывали Большой трехлетний орловский приз в Москве, пятеро – победили в призе Барса, а про результаты испытании на провинциальных ипподромах – мы не будем говорить. Двадцать сыновей Пиона стали производителями. И только после смерти Пиона в 1990 году с новой силой возобновилась полемика о пользе или вреде широчайшего использования Пиона для породы. Многие специалисты до сих пор говорят о том, что наряду с прогрессом резвости, наметился регресс типа и экстерьера и все это приняло массовый характер. Думается, что сия полемика еще будет иметь свое продолжение, но хотелось бы посоветовать всем спорщикам соединить в своих доводах некоторые исторические факты, связанные с этой темой и определить, наконец, что мы все хотим от породы. В числе наиболее критикуемых производителей – детей Пиона – был и остается рекордист Блокпост. Блокпост выиграл приз Барса в Москве и очень много призов в Раменском. Единственным его весьма огорчительным проигрышем был Кубок России в 1984 году, когда, выиграв первый гит в рекордную резвость 2.03,4, Блокпост был снят, а второй гит в отличную резвость 2.01 выиграл локотской Шток. Быть может, Блокпост и с этой задачей справился бы легко, но история не знает сослагательного наклонения. И, тем не менее, Блокпост ценился селекционерами за небывалую работоспособность. Интерес его использования понимали многие заводы, но воплотили свои планы только два – Пермский и Хреновской. Итак, Блокпост в Пермском заводе. Его использование там можно назвать весьма взвешенным, но не очень широким. Конечно, сложно говорить о селекционных задумках Александра Васильевича Соколова и его сына – начкона завода – Андрея Александровича. Выразим здесь небольшую надежду, что когда-нибудь А.А.Соколов найдет время и опишет историю рождения Ковбоя, как и его брата Кипра.

Настоящая Крутизна

Если об истории выбора производителей для Пермского завода еще ничего не написано, то вот о семействе, из которого вышли эти уникальные лошади прекрасно было рассказано в 1990 году в журнале «Коневодство и конный спорт» (№8). Мы же, не имея целью воспроизвести здесь всю статью А.А.Соколова, конечно со ссылкой на нее, изложим собственное мнение. Кобыл, равных Крутизне, за всю историю коневодства можно найти немного. В орловской породе. Крутизна единственная матка, давшая двух великих сыновей, которые становились бы победителями таких призов как Дерби и приз Элиты. История появления Крутизны в Пермском заводе весьма и весьма примечательна. Материнская сторона ее родословной – целиком повторение истории селекционной работы завода. В 1930-х годах завод находился еще в поисках приоритетов селекции, комплектация маточного состава еще не завершилась. Тогда селекцией в Пермском заводе занимался талантливый самородок основатель завода Виталий Петрович Лямин. Использование отличной кобылы Кубани 2.13,1 (Вандал–Ирония) он начал в 1935 году и за 21 год использования получил 15 жеребят. Высокой плодовитостью отличались ее дочери во главе с Картинкой и Коварной, давших по 12 и 13 жеребят соответственно. Пять дочерей Кубани были включены В.П.Ляминым в производящий состав завода, из них наиболее мощное гнездо образовала Конопелька 2.25,1 (от Кумира), от которой матками стали тоже пять дочерей. Из этого гнезда сразу вышла плеяда знаменитых лошадей во главе с Кремнем 2.12,5, давшим производителя Покраса 2.06,8, отличную матку Маску 2.15,3 – чемпионку породы. Довольно долго разбирать успехи семейства, перечислим лишь находящиеся в памяти имена. От яркой представительницы гнезда Камелии 2.14,1 (от Успеха и Картинки) происходит отличный резвый Креп 2.05,3 (от Пиона), а главное – великолепная Карамель 2.17,5 (от Малахита), давшая несколько победителей традиционных призов во главе с отличными Конусом 2.06,7 (сыном Назира) и Капралом 2.05 (сыном Пиона).

Особое место в этом семействе занимает, несколько уступающая по заслугам, Каюта 2.18,1 (Парад–Комета). Из ее 16 детей четыре дочери в разное время поступили в производящий состав, а среди ее сыновей необходимо обязательно отметить Капота 2.07,3 и великолепного, но бездарно использованного победителя приза Барса в Раменском Крапа 2.04,7 (от Пиона), давшего только одного стоящего потомка – Паркура 2.07,3 – победителя Большого трехлетнего орловского приза в Москве. Имя Кубани повторилось в семействе с появлением молодой Кубани, рожденной в 1955 году от резвого Баклана и Коварной, внучки Кубани старой. И опять дочери Кубани-второй отличались прекрасными качествами. Дочь Кубани и Кремня – Колючка дала производителя Клада 2.08,8 (от Досуга), инбридированного, кстати, III-III на Успеха. Внук Колючки – Кудесник 2.04,7 (от Досуга) выиграл очень много призов в Перми.

В перечислении сонма маток из числа «золотого фонда» Пермского завода нельзя не сказать о последней дочери Кубани–второй – Купаве 2.31,2 (от сына Успеха – Парада), давшей производителя Камзола 2.07,2 (от Запаса), но наибольшую известность получила одна из ее дочерей – Купавка (от Кубика), поочередно подарившая орловскому коннозаводству победителя Орловского трехлетнего приза в Москве Конкорда 2.09,8 (от Ковбоя), потом одного из лучших представителей породы последних десятилетий – Колорита 2.05 (от рекордиста Иппика), выигравшего 25 традиционных призов в Москве и рекордиста Колка (2-х лет: 2.13,9; 3-х: 2.07,7) от Ковбоя – о нем мы еще скажем в своё время.

Знаток сразу обратит внимание в родословной Ковбоя на два имени, ставшие известными только после того, как дети Крутизны достигли таких высот на дорожках ипподромов. Первая кличка – это довольно тихий и малоизвестный Петух 2.22 (от Пролива). Петух свои секунды показал двухлетком на заводском ипподроме. След этот жеребец оставил эпизодический, но очень характерный – его имя можно встретить в родословных знаменитостей 1970–1980-х годов – Заплота 2.04,7, Нарзана 2.05,1 и др. Несмотря на рекорд, Петуха использовали довольно интересно. Его родословная – это сочетание основателя линии Пролива 2.11,2 (Ветерок–Плотина) и матери дербиста Пути 2.11 военных лет (1943 г.) – Пурги. Его лучшей дочерью осталась Калина, давшая шесть кобылок, из которых только две дочери остались в заводе.
Второе имя, мало кому известное – Зыбун 2.12,8 (Успех–Забастовка). История его постановки в завод весьма поучительна и в то же время необычна. Теперь мало кто помнит о событиях, повлекших за собой создание линии Успеха в породе и о том, как потомки этой линии, особенно кобылы, сделали славу многим производителям, прежде всего – Пиону. Рожденный в 1951 году гнедой Успех – сын Тульского Пряника и Удачи – имел двухлетком рекорд 2.21 и из-за преследовавших его травм был снят с испытаний, однако сразу нашел себе заводское применение в Пермском заводе, в котором творили тогда В.П.Лямин и А.В.Соколов. Много критики выслушали они за постановку такого тихого, но прекрасного по экстерьеру, а главное – по родословной жеребца. Из тихого, казалось, заштатного производителя коллектив завода «сделал» рекордиста и основателя линии. Уже через три года рекорд Успеха был улучшен до 2.05,3 в Одессе, Успех выиграл несколько призов в Перми. Венцом его карьеры стали отличные и по нынешним временам секунды – 2.03,7 отдельно на время. Эти победы жеребца неразрывно связаны с двумя именами – А.В.Соколова и наездника И.А.Драницына, которые применили к Успеху весь могучий арсенал народного тренинга, включавшего в себя и плавание, и работу по топким полям. В заводе Успех превратился в звезду номер один орловского коннозаводства своего времени и на него нашлось много желающих. В споре между двумя лидерами – Пермским и Хреновским заводами победила, конечно, метрополия Орловского рысака и Успех поселился в Хреновом, где продолжил свой триумф. Начав работать с Успехом, достигнув отличных результатов, А.В.Соколов не хотел останавливаться на достигнутом, но использовать самого Успеха уже не было никакой возможности. Вот, тут-то и пришла очередь его сыновей, оставшихся в пределах досягаемости А.В.Соколова. Не резвый, но достаточный, как о нем отзывался Александр Васильевич, Зыбун стоял производителем в соседнем районе и попал в завод далеко не случайно. Его матерью была отличная кобыла Забастовка 2.35, дочь Затона и знаменитой Баркароллы 2.16. Забастовка стала впоследствии бабкой Заботы, матери рекордиста Заплота 2.04,7 и Запинки 2.09,8. И вот здесь-то и пересеклись два неизвестных имени. В первой ставке от Зыбуна и Калины родилась Крутизна, ставшая матерью двух великих орловских рысаков в истории породы. Крутизна была воплощением пермского типа орловцев – длинная, слегка сыроватая, но породная. Ее испытания проходили в Киеве и В.Н.Клок, нынешний начальник производственного отдела Киевского ипподрома, может много рассказать о строгом норове этой кобылы. Тем не менее, Крутизне предоставили место в маточном составе родного завода. Но ей еще долго «не везло». Длительное время Крутизну крыли представителем старинной линии Корешка – Светляком 2.09,7. Самый «выдающийся» приплод был получен в 1976 году – им стал Кастет 2.10р, да еще рано павшая Косуля 2.12,8. Все шло своим чередом, но результаты использования Крутизны не удовлетворяли, пока в 1982 году она не родила Кипра, а двумя годами позже – Ковбоя. Надо отметить, что использование Крутизны, за исключением двух отличных случаев, не отличалось особой затейливостью. Но все-таки Крутизна показала свою заводскую «крутизну» и стала великой маткой породы.

Не Кипр... но «Железный» Ковбой!

На ипподром Ковбой пришел ранней весной 1986 года в тренотделение Михаила Козлова. Тогда все внимание публики и специалистов было приковано к его старшему брату Кипру, который к тому времени блистал, но мало кто знал, что наступающий сезон будет хотя и суперзвездным, но последним в его стремительной карьере. Зимой 1986 года Кипр выиграл зимнее Дерби – приз памяти В.О.Витта – у рекордистки Грезы и вышел одним из фаворитов на летнее Дерби. Однако, традиция проведения всех главных призов сезона (орловских и метисных) в один день мешала Кипру повторить триумф своего деда – Квадрата. И незадолго до розыгрыша, два Дерби – приз Барса и Большой Всесоюзный «разводят» по разным дням с интервалом две недели. Кипр легко выиграл приз Барса и был записан на Дерби в ярчайшей компании метисов во главе с пришедшим с отдыха Мизгирем и прилепским Принцем. Трагизм того Дерби должен быть особо описан в исторической литературе, поскольку только такая трагическая завязка позволила выиграть Дерби великолепному Орловскому рысаку. Потом следовали еще победы и рекорды, но в финале сезона «посыпались» и травмы.
Наверное, наблюдая за рекордами Кипра, никто из специалистов и не думал, что ждет его младшего брата. Поскольку не всегда младшие братья повторяют судьбу старших. Фортуна в этом деле дама весьма капризная. А пока, начав свою карьеру в мае с приза седьмой группы, выиграв его в 2.45,2, Ковбой начал свое трудное восхождение к вершинам. В июне Ковбой выиграл Вступительный Орловский приз в 2.21,2, а осенью – приз Улова на секунду резвее. Может, кто и не обращал внимание на рыжего двухлетка, разительно отличавшегося от своего красивого брата, но многие только ради интереса смотрели на его старты – интерес этот был большею частью ироническим – авось, авось что-нибудь и получится...
Трехлетком Ковбой – лидер ставки. После всех побед и достижения относительной удачи в Большом трехлетнем открытом призе (3-е место) многие стали задавать себе вопрос: «Что дальше?» Многих смущала довольно невысокая резвость, с которой Ковбой лидировал. Все эти вопросы «сыпались» прежде всего на голову М.Козлова. Главным поставщиком их был А.А.Соколов, получавший весьма вкрадчивый ответ «... не Кипр... пока не Кипр... Посмотрим». До «железного» Ковбою было пока далеко.
Четырехлетний возраст вновь принес Ковбою первенство, хотя в главном призе сезона – призе Барса его потеснил соконюшенник и земляк, а, кроме того, полубрат по отцу – Бублик с рекордом приза – 2.04. Запись на Большой Всесоюзный приз после проигрыша приза Барса не внушала особого оптимизма, поскольку тогда соперники были очень сильны, а Ковбой все больше нервничал и не выглядел предпочтительно. От многих тогда слышалось – «ну не бывает таких удач сразу столько...» Так оно и вышло. В первом гите приза Ковбой был «затерт» противниками и финишировал только шестым, хотя во втором гите он прошел несколько лучше – остался третьим. Приз тогда выиграл двумя гитами московский Кросс. Головокружение от предвкушения успехов стремительно проходило и жеребец показывал свою усталость, хотя достойно выиграл Дистанционный приз Москвы в 3.14,6. По-прежнему Козлов отвечал: «пока не Кипр».
На том и порешили. Весь следующий год Ковбой провел на тучных землях Чесменки, гуляя в левадах. То был его первый случной сезон. И лишь поздней осенью 1989 года Ковбоя привели на ипподром. Наступающий сезон подарил Ковбою прозвище «Железный», принес и неудачи, и триумф. 1990 год был одним из необычных. Большое количество отличных лошадей привело к тому, что некоторые традиционные призы разыгрывали два дня – в субботу отборочные, а в воскресенье – финал. Но перед этим московская публика с неподдельным интересом посмотрела «дуэль» гигантов в день розыгрыша Орловских призов. За две недели до старта в призе Пиона, Ковбой обозначил свое лидерство в групповом призе в резвость 2.03,2, «притащив» за собой московскую Гвиану в эти же секунды в качестве рекордистки. Казалось, что Ковбой без особой борьбы станет победителем, но не тут-то было.

На старт приза Пиона вышел цвет породы: рекордист Синап 2.02,2, рекордист Мазок 1.59,7р, 2.01,7, Капитан 2.03,6, наш герой и несколько других отличных орловцев. Кто видел этот приз, тот запомнит его на всю жизнь. В первом гите борьба шла между Мазком и Ковбоем, борьба, надо сказать, не добавившая плюсов в тактический багаж ни Михаила Козлова, ни Алексея Катаева, ехавшего на Мазке, зато тактику С.Матвеева, выступавшего на хреновском Капитане – нужно многим использовать. В то время, когда два пермяка ехали голова в голову, Капитан находился у них «в спине» и на финише, эффектно покинул уставших спорщиков. Результаты первого гита показались всем случайными, кабы не второй гит, показавший преимущество Капитана. Снова легкий холодный душ для всех поклонников Ковбоя. Но судьба благосклонно отнеслась к своему избраннику. Оставшись третьим в отборочном заезде приза Элиты с отличной резвостью 2.03, Ковбой занял место среди претендентов на этот приз, финал которого прошел на следующий день. Фаворит Реал (А.С.Козлов) чувствовал себя почти стопроцентным победителем, и, выиграв первый гит, приготовился праздновать вполне заслуженную победу, но второй гит у многих на некоторое время отнял дар речи. Ковбой на финише отделился от остальных соперников и выиграл гит, а вместе с ним и приз в отличную резвость 2.02! Такого исхода ипподром не ждал и публика тепло приветствовала победителя, подарившего любителям много приятных секунд.
На следующий год Ковбой стал одним из претендентов на звание «Орловского рысака Столетия».. Начав год с победы в Весеннем призе, Ковбой выиграл приз Пиона в 2.03,9, остался вторым с резвостью, близкой к рекорду породы в призе Элиты за прилепским Ромбом – 2.01,8 Летний Орловский приз принес Ковбою и его тренеру еще один рекорд – 3.06.8. Но венец карьеры был возложен на Ковбоя в начале августа, когда Раменский ипподром проводил Кубок России. Михаил Козлов сомневался в целесообразности записи жеребца на этот приз, но выбрал самое верное решение – стартовать. И не ошибся. Отличная погода, установившаяся в тот день посреди дождей и ненастья, явно что-то предвещала. Ковбой имел далеко не лучший номер, да и соперники во главе с Ромбом не собирались дать ему так просто занять первое место. Со старта Ковбой захватил бровку, несмотря на отчаянные попытки Ромба. Вся дистанция была пройдена Ковбоем в одиночку, Ромб только пытался приблизиться к его спине, но даже этого не смог сделать, поскольку на секундомерах на финише застыло время победителя 1.57,2!

Настоящие любители Орловского рысака испытывали настоящий шок от показанных секунд. Можно только представить, думали ли создатели Орловского рысака о возможности достижения таких секунд! А если отбросить многие эпитеты в адрес Ковбоя, то можно сказать одно: Ковбой показал всем, каков «потолок» резвости Орловского рысака и что этот «потолок» весьма и весьма высок, по крайней мере, резвость орловца может находиться на уровне европейского класса. Стоит подумать об этом. За абсолютным рекордом последовало еще одно выступление, тоже весьма знаменательное. В сентябре 1991 года на финском ипподроме Вермо в призе Вермо Интернейшнл в компании с лучшими европейскими рысаками он остался на пятом платном месте с резвостью 1.15,2 в пересчете на 1000 м. Близко к этим секундам был только Карфаген – 2.01,9 и тоже по финской дорожке.

1992 год Ковбою, в целом, удался – он выиграл положенные по рангу Первомайский, Весенний, приз Пиона, Летний Орловский, но при этом терпел неудачу за неудачей в открытых призах и стало ясно, что карьера, чрезвычайно яркая, подходит к концу. Начинается новая, более длительная – карьера производителя. Но всякая неудача кажется случайностью... Окончить карьеру на высоте – это не в отечественных правилах. Ковбоя привозят на сезон 1993 года, но он выступает бесславно. Проиграв приз Пиона, Орловский рысак № 1 навсегда покидает беговую дорожку. Не удержусь от приведения здесь общей великолепной статистики. Из 96 стартов – 46 побед, а процент платных призовых мест, наверное, один из самых внушительных за всю историю бегового дела – Ковбой занял 83 призовых места, включая и победы, что составляет больше 85%! Выиграно 19 традиционных призов, 26 раз Ковбой был резвее 2.05! Поищите ему равных! Когда еще кто-нибудь сможет штурмовать его рекорды?

Второй Пион?

Заводская карьера у Ковбоя началась, когда жеребцу исполнилось пять лет. Чесменский конный завод, в котором получили первую ставку Ковбоя, завод, конечно весьма приличный, но маточный состав там весьма разнообразный, а потому работа с таким производителем требуется продолжительная, проверяя множество сочетаний. Николай Михайлович Чернышев использует Ковбоя очень хорошо. Из 35 покрытых кобыл 31 успешно ожеребилась, потом и испытано довольно много – 18 голов приплода. Московской публике запомнились только две дочери Ковбоя из первой ставки – это «барсистка» в Раменском и победительница традиционных призов в Москве Таблетка 2.08,7 и прекрасная по экстерьеру Катакомба 2.12,3. Несмотря на то, что результаты использования в Чесменке были далеко не самыми лучшими, Пермский завод сделал на Ковбоя одну из своих основных ставок. Надо сказать, что использование Ковбоя в Пермском заводе нельзя назвать очень широким – его брата Кипра используют там намного шире, но по результативности и удачливости потомства Ковбой сейчас превосходит своего старшего брата. Классные дети Ковбоя сейчас известны и уже заметна их основная особенность – это скороспелость и удачная призовая карьера двух и трех лет и относительная нестабильность в более старшем возрасте, хотя об этом утверждении судить твердо мы не можем – ни один потомок его не стартовал в старшем возрасте, что симптоматично. Наступающий летний сезон покажет, насколько четырехлетние дети Ковбоя смогут удержать свою нестойкую гегемонию. Можно с большой долей уверенности сказать, что из известных теперь детей Ковбоя нет достойного наследника славы отца. Хотя рекорды Колка 2.13,9 (двух лет) и 2.07,7 (трех лет) и его брата Кекса 2.13 (двух лет) и 2.08,9 (трех лет) заставили очень серьезно посмотреть на перспективу широкого использования этого производителя. Как ни странно, но будущность этого производителя окрашена в весьма радужные краски, так как использование жеребца по-настоящему еще только начинается. Свидетельство тому – его лидерство среди производителей, чье потомство выступало в прошлом году на Московском ипподроме. И тот интерес, который сейчас имеется среди коннозаводчиков, нужно подогревать и настойчиво призывать использовать уникальную возможность, которую дает искусственное осеменение. Не имея здесь возможности открыть пространные дискуссии о том, насколько потомки Ковбоя «портят» экстерьер и тип орловца, скажу одно: Ковбой – это настоящее явление и ярчайшая индивидуальность, и как всякое явление – он имеет право оставить свой след в истории Орловской рысистой породы.



Анализ родословной
Отец: БЛОКПОСТ 2.03.4; 3.17.9:4.22.6, гнедой, 1977 гр., дал 15 рысаков резвее 2.10, 2 – класса 2.05; лучшие: Ковбой 1.57,2 – абсолютный рекордист России и СНГ, Бублик 2.04 – победитель приза Барса, Плейбой 2.05,6 – победитель приза Барса, Побег 2.06 – победитель приза Барса в Киеве и др.

Мать: КРУТИЗНА 2.26.5, гнедая, 1967 г.р., прожила 26 лет, за 20 лет дала 17 жеребят, из них 14 испытаны, лучшие: Ковбой 1.57,2 (от Блокпоста)

Кипр 2.03,5; 3.11,8; 4.17,6 (от Помпея), «четырёхкратный дербист», производитель

Кастет 2.10 (от Светляка)

Косуля 2.12,8 (от Светляка), дала Колпу 2.10,7 (от Помпея)

Крепость 2.17,4 (от Пиона), дала Крепь 2.24,1 (от Помпея)

Купон 2.17,9 (от Прогона)

Мать матери: КАЛИНА 2.22. гнедая. 1956 Г.Р.. за 7 лет дала 6 жеребят, испытано 4, в т.ч.:

Клетка 2.19,8 (от Темпа)

Капля 2.19,4 (от Паруса), дала Каморку 2.39 (от Магнита), мать Кукана 2.06,9 (от Кубика) – победителя приза Барса в Раменском

Капель 3.02,8 (от Паруса)

Крутизна 2.26,5 (от Зыбуна)

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

ДОБРОЕ СЕРДЦЕ АРГАМАКА

Главные герои:

САЛАМ — ахалтекинский мерин золотисто-буланой масти, 1998 года рождения. В 2001 году он был подарен мэру Москвы Ю.М. Лужкову и привезен в Москву, где и начинается его история как спортивной лошади.
Салам изначально обладал сложным текинским характером. Такую лошадь нельзя подчинить силой, с ней можно только договориться. Но, к сожалению, нередко люди, занимающиеся конным спортом, стремятся подравнять всех лошадей под одну гребенку, подчинить их силой. И это — главная ошибка. Лошади, как и люди — все разные.
Итак, красавец Салам начал постигать жестокий мир человека.
Когда коня заездили, у него обнаружили красивые движения. Попробовали напрыгивать — постепенно, без всадника, в «шпрингартене». Салама работали так аккуратно и бережно, что ему понравилось прыгать. Но на одной из тренировок конь неудачно зашел на прыжок, оборвался и сильно ударился ногой, разрушив препятствие. Травма была неизбежна. Всем было жалко красавца-текинца, его лечили и приводили в порядок всей конюшней. Нога потихоньку заживала, Салама стали брать в поля для сопровождения новичков проката. Спустя некоторое время стало очевидным, что конь поправился. И его начали подводить к серьезной работе под всадником.
Как-то раз тренировку Салама увидела начкон. Изящный красавец не мог ей не понравиться. И она начала ездить на нем…. Однако начкон не учла главного: к этому коню нужен особый подход. Она начала применять к нему «обычные» методы, но ничего не добилась насилием — жёстким шенкелем и избиением. Круп лошади стал полосатым от хлыста. Но конь не только не шёл на контакт, но и вообще отказался работать под всадником, стал бить задом, кусаться, озлобился на людей. Через два месяца Салам просто встал…
Тогда лошадь отдали в работу другому берейтору. Он начал осторожно, терпеливо работать Салама, стараясь не сильно нагружать еще не восстановившуюся после психологической травмы лошадь. И ему удалось найти с ней общий язык! Несмотря на негативный опыт, прыгать коню хотелось. И тогда с разрешения ветврача берейтор потихоньку стал напрыгивать его, раз в неделю ставя препятствия по 50 см. В остальные дни они просто катались по полям и работали в манеже на корде. Через какое-то время прыжки у Салама начали регулярно получаться, а вскоре и вовсе он стал брать препятствие в два счёта. Около года берейтор приводил коня в чувство. И Салям стал абсолютно адекватным под всадником, спокойно работал в манеже и на плацу. Больная нога тоже больше не тревожила его.
Но вот приехали покупатели. Им посоветовали купить тонконогого буланого текинца с большим белым «сердцем» во лбу, а ездить на нем снова взялась госпожа начкон. Берейтор был моментально снят с лошади. Но не тут-то было — Салам оказался слишком умен! Через некоторое время он взбунтовался и категорически отказался работать под «старой знакомой». Конь замкнулся окончательно и бесповоротно. Видимо, решил, что все его предали, и хороших, добрых двуногих в мире больше нет.… Тогда его хозяйка Марина поняла: коня надо спасать. Она увезла его на частную конюшню, где работали ее друзья, Оля и Дима Гришенковы, мастера спорта по выездке, и подарила лошадь им. А они привезли коня к новому хозяину. Так Салам попал на конюшню в Галицыно-3, к Игорю Гранкову. Там он и встретил человека, который смог любовью и лаской вернуть коню веру в людей. Шел май 2005 года…

КСЕНИЯ РЯБОВА — капитан команды «Алые паруса» (Московская обл.). Училась у МСМК Т.Л.Куликовской и тренера А.А. Погодиной. Опытный всадник-инвалид, ездит верхом более 12 лет. Возраст 33 года. Инвалид 1-ой группы. ДЦП. Выступает по 1-ому уровню.

Начала в 1994 году с иппотерапии в КСК «Битца», затем перешла просто в прокат. В спорт пришла в сентябре 1999 года на ЦМИ. В ноябре того же года состоялся первый выезд Ксении на соревнования. На ее счету много побед, она — многократный чемпион и призер Москвы, трехкратный Абсолютный чемпион России, член сборной России по параолимпийской выездке. Участвовала в Чемпионате Мира 2003 г., Бельгия, где заняла 4-е место в программе КЮР. Привыкла во всем и всегда добиваться поставленной цели, очень переживает, когда что-то не получается. Несмотря на то, что в детстве она была отвергнута обществом и сверстниками, всегда хотела и стремилась быть не хуже других. Рисует акварелью, пишет статьи, стихи и прозу. Окончила художественную школу по классу станковой живописи, курсы журналистики при Университете Дружбы Народов. Работает в СМИ — уже более 10 лет. В душе — романтик и оптимист. Но главным делом ее жизни остаются лошади.
Выступала на разных лошадях, достававшихся ей по жребию, пока весной 2002 года на Планерной ей не дали Султана. На нем она 3,5 года защищала спортивную честь МККИ и занимала все первые места. Летом 2004 года Ксения ушла из Московского Клуба…. Сейчас выступает за команду Московской Области, созданную самой Ксенией, которая называется «Алые паруса» (тренер Светлана Косырева).
За упорство и преданность своему делу в декабре 2006 года Ксения отмечена золотой медалью «Честь и Польза» от Благотворительного Международного Фонда «Меценаты Столетия».

Этап 1. ЗНАКОМСТВО


Когда я, Ксения Рябова, первый раз увидела Салама, он лежал в деннике, подогнув под себя ноги и понуро опустив голову. Казалось, он никого не видит вокруг: ни людей, которые смотрят на него и о чем-то говорят, ни луч майского, радостного солнца, играющий в окнах просторной конюшни, ни собак, бегающих по проходу и игриво прыгающих на руки гостям и работникам КСК. Печальный, равнодушный ко всему взгляд коня был направлен куда-то в пол. Вначале складывалось впечатление, что он болен — много лежал, мало ел и был диковат. Каждый раз, когда мы с тренером приезжали на конюшню заниматься, я видела этот отрешенный взгляд, и мне было искренне жаль Салама. Да и внешне конь мне очень нравился! Тогда я еще не знала о его прошлом. Это мне рассказали гораздо позже. Но когда я смотрела в эти восточные грустные глаза, в моей душе что-то переворачивалось. Я много раз слышала и читала о преданности лошадей арабской и ахалтекинской пород своим хозяевам, а также об индейцах и их верных мустангах. В глубине души я мечтала о коне - друге, который был бы моим вторым я. Дерзкие мысли будоражили меня: а если именно в этой лошади моя мечта может воплотиться в реальность?
Но все мои тренеры хором твердили: «Текинцы не годятся под инвалида, такого тяжелого как я, у них сложный характер, и они по-восточному упрямы, горячи и строптивы». А поэтому мне приходилось только любоваться буланым конём и слушать переговоры Димы, Оли и Ланы, моего тренера — о том, что им делать с Саламом. Конь был дик и озлоблен, кусался даже в деннике, и никто не мог с ним сладить. Оля пыталась его работать, хоть как-то успокоить, но прогресс был невелик, хотя ей удалось немного растопить замкнутый нрав коня. Несколько раз меня просили дать объявление о его продаже, но слишком высока была цена на дикого текинца, к тому же мерина.
Тем временем конь потихоньку начал успокаиваться и перестал кидаться на людей, ухаживающих за ним. А осенью остро встал вопрос о лошади под меня. Латвиец Сказ наотрез отказался со мной работать. Он не воспринимал меня как всадника, да и я впервые в жизни начала бояться лошади. Этому предшествовала тяжелая травма, когда я слетела с понёсшего галопом Сказа и сломала ребра. Это произвело на меня очень тяжёлое впечатление. Лана поняла, что мы с этим конем НЕ ПАРА, и начала искать замену.
В декабре 2005 года Гришенковы съехали с нашей конюшни. Перед отъездом Дима предложил нам взять Салама в команду и попробовать его под меня. Он убеждал, что конь стал абсолютно спокоен и сажал на него 5-летних детей кататься в манеже. Но мой тренер боялась… Я — не здоровый 5-летний ребенок, я — особый случай, и как ко мне отнесется лошадь, которая до этого вообще не работала с инвалидами, предсказать было невозможно. К тому же у тренера не было достаточного опыта работы с лошадьми именно ахалтекинской породы, в основном, она работала с «немцами» — тракенами и ганноверами. По слухам и рассказам своих друзей она знала, как с текинцами бывает непросто. Было решено попробовать коня под более легким всадником-инвалидом. О какие кренделя задними ногами при посыле в рысь и галоп он выделывал, как бил по бортику манежа! Лана молча наблюдала за этой борьбой. Она сама тогда ещё не понимала, что с этим делать.… А для меня все было очевидным! Салам — необычный конь. Он не терпел, когда его бьют по ушам и крупу, сильно сжимают шенкелями, скручивают в «бараний рог», жёстко натягивают повод. Это восточная лошадь, независимая и гордая, она любит свободу и требует уважительных, равных с человеком отношений. Но сказать я этого не могла. Да меня бы и не послушали. Чтобы давать советы, есть тренер…
Однако на шагу конь вёл себя достаточно спокойно, не проявляя какого-либо беспокойства. И в марте 2006 года меня в первый раз посадили на Салама. Может быть, всё сразу пошло бы нормально, но тренер своими разговорами, рассказами о том, что может случиться, меня напугала. Даже когда меня водили на корде, я была весьма напряжена. Тогда мне было очень страшно. Понятно, что Лана желала предостеречь меня от нежелательных движений, хотела, чтобы максимально аккуратно себя вела на этой лошади. Поэтому я старалась следить за руками и ногами чересчур тщательно, а это и вызывало излишнее напряжение всего тела. Салам тоже вёл себя настороженно. Но, помнится, одно мне понравилось в коне точно: если он чего-то пугался, то не начинал носиться по манежу, а просто вставал как вкопанный, и, пока не поймет, что там за страхи такие, — не двигается с места. Для меня, не имеющей возможности самостоятельно удержаться в седле при неожиданном срыве лошади в галоп или закидке, это было огромным плюсом. И мы решили продолжить нашу совместную работу. Салам удивленно и опасливо присматривался ко мне. Он не понимал, почему я езжу на таком странно приспособлении с колесами, а не хожу, и почему его приучают подходить к бортику в углу манежа, где сидит этот странный всадник. Мантуар* — это для Салама было ново и страшно. Но через две недели конь смекнул, что ничего в нем ужасного нет, наоборот, если он подойдет, встанет боком и позволит на себя посадить странного всадника, то получит сочное яблоко или сладкий кусочек сахара. И в конце мая я окончательно пересела на Салама.
Началась подготовка к Чемпионату России. Мы с тренером не рассчитывали на призовые места, поскольку схемы для моего уровня были достаточно трудные, с уступкой шенкелю. Моей задачей было просто провести лошадь по маршруту, не требуя от нее четкого выполнения элементов, понаблюдать и почувствовать ее. А если все это получится удовлетворительно, то элементы можно подработать в последующий год. Ведь на обучение лошади таким элементам, как принимание или уступка, пусть даже на шагу, нужно время. И не месяц-два, а гораздо больше. Мне же сейчас нужно было только пройти с ним по схеме, чтобы понять, над чем работать дальше.
На соревнованиях Салам повел себя очень достойно, хотя и выступал первый раз в жизни. Не испугался новой обстановки, большого манежа, судей и зрителей. Конь старательно пытался понять, чего я от него хочу, но необычное напряжение моего тела, ног и резкие хаотичные движения рук сбивали его с толку. Он меня не понимал и все еще не доверял мне. Однако было очевидно, что лошадь соглашается со мной сотрудничать, надо только добиться доверия необычной лошади и необычного человека друг к другу. А если будет доверие и понимание, то появятся и импульс, и элементы, и постановление, и еще много того, что так необходимого для победы, да и просто для хорошего выступления. На тех соревнованиях мы не победили, однако заняли пятое место в личном зачете и третье место в КЮРе. На данном этапе это было весьма неплохо. 63% для Салама, который выступал впервые за свои 8 лет — отличный результат. А самое главное — теперь мы знали, над чем конкретно нам предстоит работать.
Правда, тут же возник вопрос: КАК? Каким образом объяснить коню, что не нужно обращать внимание на мои непроизвольные движения и напряжение мышц, а нужно просто двигаться, вычленяя из них действительно команды к действию? Как объяснить ему команды, которые я даю, ведь они так отличаются от общепринятых? Решение пришло от моего друга, у которого тоже в свое время был текинец. Но уговорить тренера пойти на это было проблемой. Страх за меня и недоверие к лошади еще глубоко сидели в ней. Но моя взяла, она уступила. Мы начали вырабатывать особую программу для нас с Саламом — мы вместе, я и тренер, основываясь на советах моего друга и нашем, прежде всего, моем собственном, опыте. И вскоре после Чемпионата России, июльским жарким днем, когда солнце уже клонилось к горизонту, нас с конем вывели в леваду гулять. С опаской, оглядываясь, все ушли, оставив нас с текинцем одних.

Этап 2. ПРИРУЧЕНИЕ

И вот, наконец, все ушли. Конь, светящийся на солнце золотистым щелком, долгое время не решался подойти. Видимо, боялся моих резких движений. Шаг за шагом, осторожно приглядываясь, Салам приблизился ко мне. Понюхал, понюхал, и… начал ЛИЗАТЬ. Он лизал мои плечи, руки, ноги, спину, голову. И пощипывал слегка, как это делают лошади, ласкаясь, осторожно прихватывая друг друга зубами. Я не смела пошевелиться — боялась его испугать, боялась и его самого. Напрасно… Он просто исследовал меня, мою коляску. Обошел вокруг, посмотрел, облизал коляску, колеса, спинку, ручки. Интересно же, что ж это такое. Так мы прогуляли с ним без малого полтора часа, пока за нами не пришли и не забрали на тренировку. За всю прогулку Салам не отошёл от меня ни разу, ни на шаг. С того дня началась наша дружба.
Когда через день я снова приехала, и нас опять вывели гулять, конь просто подошёл и… лег у меня в ногах. Лежал долго, видимо, ожидая, когда я его поглажу. Рука коснулась сильной, теплой шеи лошади, и мурашки побежали по моему телу... Боже, эта махина, которая год назад не подпускала никого к себе и кидалась на людей, лежит теперь около моей коляски, точно собачка, и взглядом просит, чтобы я его приласкала?! Тут вышла тренер. И обмерла. Ей всё стало ясно. Конь принял меня и согласился со мной сотрудничать!
А Салам тем временем аккуратно встал на ноги и принялся облизывать меня. И теперь всякий раз, когда я приезжала, перед тренировкой мы гуляли, общались, ласкались, целовались… Он как-то понял, что я не могу ходить, и виной тому мои больные ноги. Конь облизывал их с особым усердием. Облизывал он и коляску, видимо, понимая, что она мне помогает передвигаться. Как можно не полюбить такого ласкового коника? Я приносила ему сахар и морковку. Он же отвечал мне добротой и любовью по-лошадиному — позволял делать с собой все, в разумных пределах, конечно. Конь наклонял голову, чтобы я могла трепать и гладить его, не вставая с кресла. Он подходил близко, наклонялся, и начинал аккуратно, чтобы не задеть коляску, копать землю. Брал у меня угощение из зажатой ладони губами, очень осторожно выковыривая кусочки и стараясь не прикусить мои пальцы. Когда же случалось нечаянно прикусить, он в страхе быстро отпрыгивал от меня, а потом виновато поглядывал в мою сторону. И я прощала его. Ибо эти карие глаза, в которых мелькал в те минуты страх, робость и вина за совершенное, нельзя было не простить. Говоря строго и громко, что нельзя так делать, что мне больно, я подзывала его, пыталась объяснить это словами, жестами. Судя по взгляду, конь все понимал.
Через месяц умница-Салам уже различал мои слова и интонации. Я разговаривала с ним как с ребенком, но уже все понимающим и разумным. Нравилось ли ему общение со мной? Не знаю, он не мог мне этого сказать человеческим языком. Но на наших совместных прогулках конь продолжал стоять подле меня все время, что мы гуляли, и лизал, лизал, слегка прикусывая меня, как лошадь из своего табуна. Когда слишком надоедал, я могла строго сказать: «Отойди, дай отдохнуть!» Тогда конь опускал голову и грустно шел вдоль забора левады, иногда оборачиваясь на меня: а вдруг позову обратно. И стоило только сказать: «Салам, иди сюда! Ко мне, мой Мальчик, мой Колокольчик, иди сюда!» — и Салам обрадовано быстро шел ко мне. Я поднимала руку ладонью вверх, говоря: «Стой!», и конь останавливался, как вкопанный, мотал покорно головой и ждал, пока я разрешу ему подойти ближе. Даже бегать заставляла. Салам почти всегда выполнял все мои команды. К тому он уже времени привык к моим резким движениям и нисколько не боялся их, позволяя трепать, ласкать, гладить его как мне угодно. Мы с ним даже пытались играть в леваде в мячик.
Естественно, я делилась своими наблюдениями с тренером. Нам пришлось полностью пересмотреть отношение к этой лошади, изменить порядок тренировки. Тренер вовсе перестала на него подсаживаться, разминка представляла собой 15-минутную пробежку на корде и свободную игру, когда Салам резвился, бегал рядом с моим тренером Светланой по манежу, играл с ней, причем — на равных. Забавно было наблюдать за этими играми. Конь сам устанавливал время, когда мне можно было садиться в седло. Обычно когда он набегается рысью и галопом, переходит на шаг и встает около зеркала под балконом — это значит, что конь готов работать со мной. Скоро будет год, как я езжу на нем, и за это время он ни разу не понес, не попытался меня сбросить. Скорее, наоборот, Салам возит меня очень осторожно, прислушивается к моим командам, пытается понять их. Тогда же, в начале июля, мне пришла в голову дерзкая мысль: на время отказаться от железа (от оголовья и трензеля) и седла, и поездить просто на недоуздке на «голой» лошади. Почитала литературу на этот счет и сказала об этом Лане. И мы решили попробовать. Это был второй шаг к установлению доверия между мною и Саламом.
И вот я сижу на теплой, костистой, узкой спине Салама. Он удивился, но принял это как должное. Раз посадили — значит, нужно работать. Первый же урок выявил у меня кучу ошибок! Конь сам «говорил» мне о них, останавливаясь и требуя правильных команд. На недоуздке Салам оказался абсолютно управляем. Со временем я освоилась, начав управлять самостоятельно. Но тренер на всякий случай шла рядом. По ходу тренировки я корректировала свою посадку, пыталась исправлять свои ошибки, расслабляла тело, ноги, старалась меньше дергать руками. Где-то сама, а где-то помогала тренер. Это было совершенно новым для меня: не коня подстраивали под меня, как это всегда делалось раньше, а я пыталась подстроиться под коня. И, мне кажется, Салам это оценил. А поэтому и согласился с нами работать. Именно в те жаркие дни июля и установилась между гордым текинцем и мной хрупкая нить доверия, готовая, однако, порваться от малейшего неверного движения в любой момент.

Этап 3. ДРУЖБА И ПОНИМАНИЕ ЧЕРЕЗ ЛЮБОВЬ, ЛАСКУ И КАЖДОДНЕВНЫЕ ТРЕНИРОВКИ


Как я уже сказала выше, первая тренировка без седла сразу вскрыла множество моих ошибок и недочетов, накопившихся за годы тренировок. Я не могла расслабить корпус, колени, бедра; когда мне нужно было выслать коня с остановки или добавить шаг, все сжималось в один комок. На поворотах и вольтах мои руки взлетали вверх, дергая недоумевавшую лошадь. Раньше я не замечала этого. Любое неповиновение лошади под инвалидом на Планерной заканчивалось победой тренера, животное строго наказывалось за непослушание. Наверное, в той ситуации, когда на одного коня за день садится до 5 – 8 больных всадников, и к каждому надо приноровиться, это является единственным выходом. Тренеры добивались некоторых успехов, воспитывая своих питомцев в большой строгости, подчинении и, в тоже время, добротой. Там лошади смирялись со своей участью, и к часто меняющемуся составу всадников-инвалидов они относились спокойно. Им было все равно, где у меня руки и как сильно напрягаются мои ноги или корпус. Но с Саламом этот метод не дал бы результатов. Мой теперешний конь — личность; никакая выездковая лошадь не стала бы меня терпеть так, как терпит он. А значит, мне и ему нужно было учиться понимать друг друга. В этом и помогла мне езда на «голой» лошади без «железа».
Вначале Салам часто останавливался, потому что любая хорошо выезженная лошадь знает: когда колени всадника сжаты — это остановка. А что делать, если колени человека сжаты постоянно, и корпус напряжен? Конь был в недоумении. Он пытался мне объяснить, что нельзя так делать. И я старалась делать правильно. Ответ на мое правильное действие следовал немедленно. Как только я чуточку расслаблялась, Салам трогался с места. Но лишь до следующего посыла, до следующей остановки. К сожалению, не все было в моей власти, моя болезнь тоже оказывала на процесс езды большое влияние. Сначала тренер просто ходила рядом со мной с бичом и пыталась помочь. На третье-четвёртое занятие после того, как я пересела на «голую» лошадь, тренер попробовала взять коня на вожжи. Нужно было объяснить ему, что не надо обращать внимание на мое состояние, нужно просто идти и все. Вожжей Салам не испугался ничуть! Для него это была скорее игра. Вначале он немного поупрямился — как же без этого! Надо же напомнить о своём текинском характере! Когда тренер сзади пыталась его выслать на вожжи бичом, он возмущенно топал задними ногами, не понимая, кого ему слушаться: тренера или меня. Однако Салам быстро понял, что это нужно, прежде всего, мне и ему, разом утих и начал безотказно работать. Сейчас Салам проявляет недовольство только тогда, когда мы его долго не берем на тренировки. Или когда не хочет работать под бичом. Не более того.
Наша тренировка делилась тогда на несколько фаз. Вначале моя разминка: тренер ведет коня под уздцы или на корде, а я делаю упражнения — повороты корпуса, наклоны вперед и назад, сползания на бок и болтания ногами. Руки зафиксированы с хлыстиком за головой или перед собой. Потом она отпускает нас и идет готовить вожжи. Еду самостоятельно один, два, три круга и расслабляюсь по максимуму. Если конь останавливается, пытаюсь его выслать. Не всегда получается. Иногда приходится вмешиваться тренеру. Одного строго сказанного из угла «Салам!» хватало, чтоб тот сдвинулся с места. В качестве наказания достаточно было повысить голос. Например, когда Салам кусал тренера за жилетку, требуя лакомства, или прикусывал, играя, корду, повод во время занятий. Тренер, сжимая верхнюю губу, читала мораль строгим голосом. Это действовало.
Но вот вожжи постелены на земле, и мы с Саламом заходим в узенький коридор, чтобы пристегнуть их. Езда на вожжах была полезна и мне, и коню. Постановление головы и шеи на вольтах, сбор, активный шаг, остановки с него, диагонали на свободном шагу, — все это кропотливо отрабатывалось изо дня в день, из раза в раз. Я училась разделять работу рук и ног, управлять опущенными руками, придерживаясь за ремешок на седле, высылать шенкелями, не напрягая корпус и бедра настолько, насколько могу. А Салам учился не реагировать на мое напряжение, понимать мои команды, и активно шагать.
Последние 15 минут мы с конем шагали по манежу одни, пытаясь повторить то, что делали на вожжах, но без помощи тренера. После вожжей Салям вышагивал лучше, хотя всё-таки недостаточно активно. Поначалу, в первые месяцы работы, он сильно отвлекался, играл с поводом, кордой, мотал головой, видимо, скучая. Но постепенно начал втягиваться в работу, как человек, и перестал баловаться. Когда мы с тренером видели, что конь психологически устал и думает не о работе со мной, Лана брала его на корду, и мы бегали два круга рысью. Причем тренер высылала его хлыстом или концом корды, а я насколько могла сильно и быстро работала шенкелями. На этом мы тренировку заканчивали.
Само занятие от посадки на лошадь до спешивания длилось не более 30-40 минут. Почему? Да, я могла бы заниматься больше, по часу-полтора. Но мы думали о коне. Работа со мной должна была оставаться интересной ему, быть в радость. Вначале я не понимала этого. Я привыкла к другому подходу к лошади и тренировкам, потому что никогда не принимала участие в воспитании коня, на котором выступала, будь то Султан или Габат. На Планерной все это делали тренер с коноводами, я же приезжала 1-2 раза в неделю, чтобы потренироваться и выступить. У меня к коням было отношение…. Может быть, я сейчас скажу глупость, но отношение было как к машинам, автоматам. Они должны…. потому что это нужно мне! Мне было наплевать, что у коня, может, нога болит, или настроение не то, и ему не хочется работать. Салам кардинально поменял моё отношение к этому вопросу. Постепенно я научилась прислушиваться к лошади, понимать ее знаки, думать, как ей удобнее. Я научилась искать компромиссное решение, чтобы и коню было легче понимать мои действия, и мне было комфортнее на нем.
Я проводила долгие часы возле его денника, наблюдая и общаясь с ним после занятий. И однажды поймала себя на том, что думаю, как сделать, чтобы коню было бы лучше подо мной. А ведь раньше меня интересовал только мой комфорт! Я советовалась с тренером и друзьями по конному сообществу, искала в книгах ответы на свои вопросы. Опираясь на изученные книги и статьи, путем анализа я разрабатывала своё видение, понимание моей лошади. Это подняло на иную ступень наши отношения с Саламом: конь — не машина, а живое существо со своим видением мира и характером. Он может быть не только слугой, но и партнером, и даже близким другом, все прощающим и осмысляющим. Он — живой, гордый, восточный чистокровный красавец и требует к себе уважения!!! Отношения с ним должны быть равноправным партнерством, и я должна уметь, если потребуется, уступать ему. Разговаривать с ним, лелеять и ласкать его одного. И тогда он будет уважать, любить меня. Наверное, странно это выглядело со стороны большинства спортсменов-конников. Это походило больше на отношения Североамериканских индейцев и одичавших мустангов или отношения древних жителей Кавказского и Азиатского региона к своим коням, которых не подчиняли, а приручали. Такой путь предстоял и мне, если я хотела добиться расположения моего гордого Аргамака.
В ноябре я снова села в седло, но от недоуздка не отказалась, т.к. поняла, что так лучше коню. Недоуздок мы просто надевали поверх оголовья. Мой ступенчатый повод пристегивали к нему, а вожжи — к трензелю. Вроде бы коню так было спокойнее: и я его резко не дергала, и тренер могла дать ему правильное постановление шеи и головы, например, на вольту. Ещё мы попробовали надеть подперсье, чтобы я могла зафиксировать руки у седла, но конь не потерпел ремешки на шее, он закусывал их во время занятия, отвлекаясь от процесса. Поэтому руки я держала, да и держу, внизу сама как могу. Ездила я без стремян: ноге свободнее, да диапазон движения шенкеля больше. Конь уже понял, что на вольту нужно слегка повернуть голову к центру круга, на диагонали — растянуться и прибавить, и все это он делал чётко, когда мы были одни в манеже. Заметив это, я иногда специально просила в конце тренировки тренера оставить нас с конем один на один. Так оказалось легче договариваться нам обоим. Видимо, присутствие тренера в манеже заставляло лошадь слушать одновременно и тренера, и всадника, а это на некоторых элементах стало уже лишним. Теперь Салам поворачивал ушки ко мне и слушал, что именно я велю ему делать. Эти 10-15 минут казались самыми долгими, интересными, полезными и продуктивными. Я начала хорошо чувствовать и понимать Салама, а он не отвлекался, честно работал и потихоньку доверился мне.
Одно продолжало меня беспокоить — ощущение, что конь едет на мне, а не я на нем. Я никак не могла заставить его двигаться активно, хотя и понимала, что он может, просто ленится. А мне не хватало смелости… Неуверенность в себе, страх, воспоминания о горьком опыте прошлого падения с лошади еще долго сковывали мои же действия. Сейчас, когда прошло время, могу сказать точно: я просто-напросто не была готова к такому скачку вперед. Но решающий день настал.

Этап 4. ДОВЕРИЕ ДРУГА


Прошло полгода с тех пор, как я пересела на Салама. Но у меня все еще не получалось добиться от коня именно работы: активного, а не умирающего шага, чуткости к шенкелю и поводу. Не хватало решимости. Теоретически выдрать его, как сидорову козу, я могла. Но боялась, что это может разрушить наши отношения. К тому же я не знала, как отреагирует Салам: понесет, сломя голову, или встанет навсегда. Но после декабрьских соревнований, за две недели до Нового года, вдруг произошло невероятное. Я, наконец, смогла разозлиться на себя, на коня, на свой страх и свою неуверенность. Накануне был нелицеприятный разговор с тренером, в котором затронуты были мои честь и самолюбие. И я решила доказать Лане, что рано меня еще списывать на третьи роли, что есть еще порох в пороховницах, и я ничуть не хуже других ребят из нашей команды! По приезде на конюшню я попросила надеть мне шпоры, боковые, мягкие. Дальше все шло как обычно. За исключением конца! После работы на вожжах, взяв повод в правую, более здоровую руку, а хлыст в левую, и сама, как говориться, «закусив удила», я больно ударила Салама пару раз по левому плечу, одновременно с этим выслав его ногами. Конь удивился такому поведению своего всадника, но ничего плохого не сделал, лишь покосился: мол, «что тебе нужно???» Я повторила свои действия, но уже мягче. Тренер, видя это, не стала нас останавливать. Просто отошла в угол манежа и стала ждать, чем все закончится. Хлыст даже не бил, а гладил коня по шее и плечу, когда сильнее, когда слабее. Левая нога работала на посыл, как могла, часто, а правая была на подхвате. Конь долго не понимал, с чем связанны перемены в моем поведении. Наконец, до него дошло, и он… ЗАШАГАЛ!!! Красиво, широко и активно. Как только я это почувствовала, то убрала хлыст с плеча лошади себе под колено, продолжая посылать ногой. Но когда он начинал лениться, хлыстик снова слегка ударял его по плечу. Салам понимал теперь, что мне от него нужно. И сделал рысь по стеночке, без корды, со мной. Вместо положенных 45 минут я занималась больше часа. Но после этой тренировки было такое удовлетворение, такое чувство победы над собой! Я смогла заставить лошадь работать так, как мне надо, и мне просто хотелось летать! Казалось, сейчас ко мне вернулась уверенность в себе, которой не было уже года два.
Но наша тренер к этому отнеслась более сдержанно. Как-то поведёт себя конь, поняв, что требования изменились? Согласится работать или решит, что можно продолжать лениться, игнорируя всадника с ограниченными возможностями? А может, просто встанет? Лишь когда я, после недельного перерыва, села на Салама и повторила свои действия, а конь понял и заработал, зашагал активно, ей стало ясно: мы с Салямчиком договорились. Он согласился с тем, что его так высылают, и начал работать по-настоящему.
Новые возможности дали мне много новых наблюдений, а, значит, необходимо было менять режим, план тренировки. Например, я сообразила, что после рыси, которую мы делали обычно в конце занятий, конь становился очень чутким на шенкель и очень хорошо, активно двигался. Рысь мы перенесли на начало, после моей разминки. И не два кружочка, а несколько славных, энергичных кругов; в правой руке — повод, в левой — хлыст возле плеча лошади. Мы с Саламом договорились: когда я даже несильно трогаю его хлыстом по плечу, он начинает шагать быстрее, а с третьего – четвертого раза — уже идёт в рысь. Если он начинает упрямиться, не желая бегать в одну сторону, я его ставлю на стенку и продвигаю, добиваюсь рыси. Никогда не отступаю! Салам же со своей стороны никогда не срывается в рысь сразу, ждет от меня подтверждения хлыстиком. И только тогда, когда я чувствую, на движении пряча хлыст под колено, что конь и без него спокойно поднимается в рысь от левого шенкеля, мы начинаем работать.
Почему так важно, что рысь делается без тренера и не на корде? Лошадь привыкает к моему особому воздействию, и начинает его чувствовать, откликаться на него. Я сама учу Салама понимать меня и слушать мои ноги, руки. А если мы бегаем с тренером, тут уже нет моего влияния на коня, он отвлекается на человека, бегущего рядом с ним. И это гораздо менее эффективно. В принципе, Салама нужно двигать рысью несколько раз за урок, давая ему разрядится и отдохнуть, и я могу это делать, но Лана боится за меня, ибо это большая нагрузка на спину, и не разрешает. Осторожность тут не помешает, хотя теперь я чувствую свою лошадь лучше, чем кто-либо, и знаю, что ей нужно. Думаю со временем убедить Лану в необходимости частой рыси, это нужно в первую очередь для коня . А я… Я приспособлюсь как-нибудь.
Сейчас в работе Салам прощает мне все ошибки, вольные и невольные. Даже если я задеваю концом хлыста по его ушам. Но он по-прежнему не любит, когда я нечаянно заезжаю ему по крупу. Возмущается, слегка вскидывает задом, словно напоминая: «Не делай так, мне больно». Но понимает, что я это сделала не намеренно, и продолжает работать, не останавливаясь. Сейчас он вырос внутренне, приспособился ко мне, перестал закусывать повод с тех пор, как я начала слаженно, координированно на нем ездить, и быстро учится, осваивая новые элементы. Такое впечатление, что ему нравиться со мной сотрудничать и общаться.
Конь по собственной инициативе начал откликаться на хлыстик справа, по плечу, а я ведь специально не учила его этому. Теперь уже мне нужно идти ему навстречу, преодолевать себя и свою болезнь, чтобы совершенствовать езду. Уже учусь перекладывать хлыст из одной руки в другую, работать ногами, не поднимать рук, делать вольты с постановлением и уступку. Но нам обоим еще очень многому предстоит научиться.
Одно ясно: это мой конь, и мы нашли друг друга. Ему никто не нужен, кроме меня, такой он однолюб. Со всеми, кто на него садится без меня, он ведет себя иначе: козлит, ссаживает. Совсем недавно, в январе, я узнала, что с ним было до того, как он попал к нам на конюшню, и всё встало на свои места. Я поняла, почему Салямчик так себя ведет: в некоторых случаях — покладисто, в других — агрессивно. Мне всё стало ясно. Но это лишь добавило моей симпатии и любви к бедному коню.
Есть мысли сейчас немного ограничить влияние моего тренера Ланы на Салама. Мне хочется быть один на один с ним в манеже и договариваться об элементах самим. А тренер наблюдала бы за нами и помогала советами. Мне кажется, что я сама со временем почувствую, как и что делать. Салам — конь одного хозяина, и надо учитывать эту особенность. Любопытно наблюдать, как сейчас тренер пытается на разминке в начале тренировки наладить с ним дружеские отношения, и как он реагирует на все, когда в ее руках есть бич, и когда его нет. Не хочет иметь дело с человеком с бичом, а без бича — пожалуйста! Это ещё раз показывает, что эту лошадь силой не возьмешь. Теоретически Лана должна просто отойти в сторону… Но, увы, понимаю, я — не совсем здоровый всадник, и если что случится… Хотя — что может случиться со мной на Саламе!? Это подтверждает недавний случай на конюшне.
В конце января 2007 года мы с подругой 6 дней жили на конюшне. Ухаживали за Саламом, брали его каждый день в работу. Салам понял: Таня — мой друг, а « друг моего друга — мой друг». И воспринимал ее абсолютно спокойно. Она чистила его, разминала на корде и потом передавала мне. Я его работала без тренера, одна, и больше часа. Как ни странно, он был рад этому. Он готов делать всё, о чём я попрошу. Весь день я проводила с ним на конюшне и говорила, болтала как с человеком. Это время очень помогло мне вырасти. Я гуляла с ним гуляла на морозе перед тренировкой. Салам тянул меня за рукав шубы, точно звал поиграть, снимал с меня шапку и опять лизал, выражая так свои чувства. А после тренировки мы с Таней приводили его в порядок, я его кормила обедом, поставив ведро с овсом на колено и приоткрыв денник. Это такое необыкновенное чувство, когда ты кормишь своего коня, а он жадно чавкает, оглядываясь по сторонам — как бы не отняли. А ты ему что-то ласково говоришь, гладишь его по щекам, шее, ушкам. А вечером конь уже ждет тебя у двери, топает ногами и мотает головой, приветствуя. Это так здорово! Да и в тебе вырабатывается чувство ответственности, любви и понимания лошади.
Удивительно, но Салам ревнует и защищает меня от других лошадей. Как только какой-нибудь конь покосится на меня — Салям прижимает уши, пытает его укусить, мол, «на моё не заглядывайся!» А мне — берет ли он морковь или сахар, ловя мою руку, — никогда теперь не прикусит палец. Вот тебе и строгий текинец! Именно в эти дни Салам сам начал мягко предлагать галоп по стенке. И опять сам, почувствовав, что я сползаю, не дал мне упасть: перешел с рыси на шаг и встал, ожидая тренера, чтобы она помогла мне поправиться в седле. Я всей душой привязалась к умному коню, готова терпеть всё и заниматься, заниматься, заниматься — много и упорно. Если по какой-то причине пропускаю тренировки, переживаю страшно. Потому что понимаю: коню не объяснишь мои проблемы, он будет ждать и может обидеться. Я же вижу, как он ведет себя с тренером, если мы его долго не берем, и понимаю, как это истолковать. Но подо мной он ничего такого не позволяет, ибо на друга не обижаются. Он тоже научился прощать меня.
Конь каким-то образом понял, что у меня, как и у него, была трудная жизнь, пожалел и впустил в свое большое сердце. Теперь я понимаю, чего не хватало некоторым всадникам, ездившим на нём до меня. Им не хватало понимания лошади: они требовали с него, а надо было ПРОСИТЬ И УМЕТЬ, в тоже время, настоять на своём.
Некоторые из вас упрекнут меня, что я слишком очеловечиваю лошадь. Лошадь — животное, и души человеческой не имеет. Но для меня за этот период времени стало очевидным обратное: Салам — как человек, он понимает обиду, уважение, ласку и любовь, но он добрее, преданнее и чище, чем многие люди, которых я встречала на своем пути. Он умеет ценить истинную дружбу. По-своему, по-лошадиному, но умеет. Иногда то, о чем мы мечтаем с детства, приходит к нам уже в зрелом возрасте, но мы не замечаем этого. Салам для меня, прежде всего, друг. Я понимаю его без слов. Это вершина общения человека и «думающего коня». Сейчас я часто задаю себе вопрос: почему Салам появился лишь сейчас, а не, скажем, года два-три назад? — Всё просто! Ни я, ни мой тренер Лана не были готовы к этому. Мы могли бы всё испортить. Всё, задуманное Богом. Ибо в этом мире ничто не бывает случайно, тем более — такие встречи.
Скоро у нас соревнования. Мы с Саламом готовимся выступать. Тренер волнуется. Но мне почему-то кажется, что у нас всё получится. Необычный конь не подведет необычного всадника. Я сама распланировала тренировку перед стартом. Это так ново. Но так приятно!
Предложи мне сейчас другую лошадь, я откажусь. Лучше и умнее, чем мой Салямчик, нет лошади на всём белом свете. И его дружбу, его доверие я терять не хочу. Для меня он больше, чем лошадь. Он — мой друг, предать которого я не могу, да и не хочу. Слишком много вложено в наше понятие ДРУЖБА!

Ксения Р.



Источник: http://www.konevodstvo.ru/text/KRybova.htm

Взято здесь: http://www.sudarrb.com/page6.istoria_loshadi.htm

Сударь.

В 8 часов утра 26 апреля 1993 года у латвийской красавицы Дардзэ родился маленький рыжий сын. За красивый благородный экстерьер и невозмутимое поведение его назвали Сударем. Отцом его был чистокровный Суздаль - чемпион по троеборью 1992 года. Тогда еще никто не знал и не догадывался, что в недалеком будущем его имя будут с надеждой произносить десятки больных детей и их родителей, а сам он, достойно сохраняя честь своего имени и осознавая всю значимость своей работы, будет самозабвенно трудится, чтобы помочь своим маленьким друзьям, которым будет беззаветно предан.

Но это еще будет. А тогда, в 93-ем, он беспечно резвился возле своей мамки и задирался с другими жеребятями даже и не подозревая, что именно ему предназначено первым проложить путь иппотерапии на Беларуси.

Я выкупила его в 6-ти месячном возрасте на племконеферме. В то время будущее Сударя виделось другим: упорное восхождение на высокий Олимп спорта. Но судьба откорректировала план по-другому. Первый удар настиг Сударя в 9 месяцев – он потерял зрение на правый глаз и остался полуслепым. Но его любовь к жизни не дала ему погибнуть. Он приспособился к оставшемуся зрению. В начале 1994 года я с Сударем пришла работать в детский парк им. Горького г. Минска. За три года кропотливой работы нам удалось сделать очень много: создать аттракцион «верховая езда» и школу верховой езды для здоровых детей города.

Там же, в парке, Сударь встретил и свою первую любовь – украинскую красавицу Калыну, которой остался верен на всю жизнь. Первые мои ученики (теперь уже инструкторы) часто вспоминают, как крепкий и сильный Сударь ухаживал за грациозной, стройной и полностью слепой Катюшей: нежно почесывал ей зубами холку и шею, тихонько похрапывая ей о чем-то на ухо и оставляя для нее лучшую траву, а красавица Катюша благосклонно принимала все знаки внимания Сударя, доверчиво прижимаясь к его мощным плечам и шее своей точеной головой.

К великому моему горю Сударь умер 22 марта 2002 года на территории конно - спортивной школы "Зазерье", где в то время стояли мои лошади...
Но память о лошади с большим сердцем осталась не только в фотографиях, но и в сердцах многих спасённых им от неподвижности детей. Возможно, это самый лучший памятник для лошади...

Валентина Виноградова

Взято здесь: http://www.sudarrb.com/page6.istoria_loshadi.htm

ГОДОЛЬФИН АРАБИАН

Подлинная история эта стара и прелюбопытна.
В 1731 году султан Марокко подарил королю Франции Людовику ХV восемь лошадей восточного корня. Среди них был один из лучших жеребцов султанского табуна — арабский (или берберийский) скакун по кличке Шам темно-гнедой масти с небольшими белыми отметинами на задних ногах.
Во Франции изящные сухоногие кони Востока не стали модной новинкой и попали из королевских конюшен в обоз. Арабы, сопровождавшие султанский подарок королю, возвратились на родину.
Лишь вырастивший Шама немой араб Агба, человек лет тридцати, остался со своим воспитанником. Жил он на милостыню, готов был услужить любому, лишь бы не разлучаться с лошадью. Он верил, что счастливая звезда Шама, предвещаемая белым пятном на его правой задней ноге, еще взойдет, а свалившиеся напасти обусловлены завитками шерсти в виде колоса на груди коня и непременно канут в Лету.
Волею обстоятельств горячий неукротимый Шам оказался у развозчика дров и принужден был таскать тяжеленные повозки. Дюжий хозяин нещадно бил изнуренное животное, неделями не выпрягал Шама из телеги, за строптивость держал на скудном пайке.
Как мог, скрашивал Агба жизнь своего любимца, а потом к ним присоединилось еще одно бессловесное существо — кот развозчика.
Потехой была для хозяина дружба человека, коня и кота. Особенно веселился возчик по воскресеньям, когда распрягал несчастного жеребца. Об этой дружбе беззаботно поведал он благородному квакеру, англичанину, из жалости впоследствии купившему у него Шама.
..Прислуга квакера прозвала кота Грималькином. Для него в стойле Шама с кирпичным полом, мягкой подстилкой, двумя окнами, выходящими на юг и север, сделали маленькую зеленую полочку, с которой кот постоянно мог любоваться на своего друга и следить за мышами, с коими он неустанно вел ожесточенную борьбу. Агба также жил у квакера припеваючи. Одним словом, человек, лошадь и кот со времени своего переезда в это мирное и дышащее довольствием убежище совершенно преобразились. Густая и лоснящаяся шерсть Грималькина указывала на здоровую и спокойную жизнь, а почтенная полнота его без труда позволяла угадать, что война с мышами была для него только забавой, охотой, служащей ему лишь для препровождения времени и развлечения.
В английском поместье Берри Гол у почтенного квакера будущий родоначальник английской чистокровной верховой породы лошадей блаженствовал недолго. Преобразившись, Шам не терпел на своей спине никого, кроме Агбы и Грималькина, несколько раз сбросил с себя зятя квакера, для которого, собственно, и был приобретен.
После этого в жизни троих друзей началась новая полоса тяжелых испытаний, оказавшихся для семилетнего Шама еще более мучительными, чем прежние. Зa бесценок его купил хозяин лондонской гостиницы «Коронованный лев» мистер Роджерс, считавший себя непревзойденным наездником. В наказание за непослушание он отлучил Шама от Агбы и кота, приковал к коновязи железной цепью. Новый хозяин перешел к крутым мерам, надеясь, физически ослабив, переломить дикий нрав берберийца, который после разлуки с Агбой и Грималькином с минуты на минуту делался все раздражительнее и злее...
Агба с котом приютились в Лондоне в какой-то конюшне за гроши, рядом с гостиницей «Коронованный лев». Кота держали там из-за того, что он охотился за мышами, и это занятие сделалось для него насущной потребностью: иначе он умер бы с голода.
Попытки Агбы увидеться с Шамом кончились тем, что его вместе с котом заточили в Ньюгейтскую тюрьму.
Конечно, общество Грималькина скрашивало Агбе его заточение, но тем не менее очень скоро тоска, самая ужасная, самая мрачная и безотрадная, овладела им. Напрасно тюремщик по временам приносил ему сладости от экономки квакера — кот один не пренебрегал ими... Агба постоянно безучастно смотрел в окошко камеры, одной рукой машинально ласкал Грималькина, а другой судорожно прижимал к груди амулеты Шама...
От рокового шага — самоубийства — Агбу спасло появление престарелой герцогини Мальборо и ее зятя лорда Годольфина, которые с миссией милосердия периодически посещали тюрьму. Слух о верности человека лошади, об их третьем товарище, о необыкновенной привязанности трех существ друг к другу привел их в камеру Агбы.
Лорд Годольфин освободил Агбу и кота, выкупил Шама у незадачливоro наездника. Сцена водворения Шама, Агбы и Грималькина в конном заводе лорда Годольфина привлекла внимание лондонцев. Агба вел задерганного, но не сломленного Шама в поводу, а на спине коня гордо восседал, к великому удовольствию всех прохожих, полосатый кот.

В конном заводе «Гог Магог» Шам отдохнул после своих мытарств и вместе с Грималькиным вновь вошел в тело, шерсть обоих друзей приобрела свой прежний вид и блеск.
Вот такие приключения пережили друзья за два года.
Весной 1733 года в конном заводе появилась роскошная капризная кобылка Роксана, в чьих жилах также текла благородная кровь. Они были созданы друг для друга — Шам и Роксана, и Агба способствовал их сближению. За своеволие они были изгнаны на старую ферму в 60 милях от конного завода под открытое небо на подножный корм. Агбе, правда, предоставили развалюху-хижину, кусок хлеба в день и солому для постели, а Грималькину было везде хорошо, где только находились его друзья, и в поле в изобилии водились мыши.
Прошло еще почти три года, прежде чем удача полностью и окончательно повернулась к неразлучной троице. Сын Шама и Роксаны Лэсс на скачках в Нью-Маркете обыграл всех своих сверстников-двухлеток и показал небывалую резвость. Как спохватился лорд Годольфин, что чуть было не проворонил такого ценного жеребца, как изгнанник Шам! Трое друзей были с почестями возвращены обратно в конный завод, причем Грималькин, по своему обыкновению, перед началом пути в два прыжка очутился на спине виновника добрых перемен.
Шли годы. Потомство Шама составило громкую славу конному заводу лорда Годольфина. Шаму был обязан мир улучшением и обновлением породы английских лошадей.
На мраморном фронтоне роскошной конюшни, которую занял Шам, появилась золоченая надпись: «Арабиан Годольфин». Английский лорд дал свое имя лошади!
Прежде столь презираемый Агба теперь занимал весьма почетное положение, и даже кот Грималькин, по-видимому, начал чувствовать на себе отблеск лучезарной славы Шама.

Кот удостоился даже высокой чести позировать перед известным художником Стаббсом на знаменитой картине, запечатлевшей Годольфина Арабиана, долго хранившейся в библиотеке конного завода лорда Годольфина.

Павшего в 29-летнем возрасте Шама погребли под навесом близ конного двора, положив сверху мраморную плиту, на которой золотом было выведено имя, присвоенное ему лордом. Ушел вскоре вслед за Шамом и Агба, а Грималькин много ранее своих друзей покинул земной мир...
Рассказ о знаменитом жеребце вошел в повесть неизвестного французского автора «Годольфин Арабиан. История одной лошади» издания 1883 года. Возможно, в описании жизненных перипетий этой троицы есть и какие-то сентиментальные преувеличения. Но основа — подлинная. Незаурядная дружба человека, лошади и кота не придумана.
Шам, он же Годольфин Арабиан, оставил многочисленное потомство и поныне фигурирует в педигри родоначальников английской чистокровной верховой породы лошадей — жеребцов Мэтчема (внука) и Эклипса (правнука), к которому в настоящее время по мужской линии восходят 85 % победителей скачек в мире.
Слишком уж знаменитая «фигура» в английском коннозаводстве!

Кипр (Помпей - Крутизна 1982), четырнадцатикратный рекордист орловской породы.
Орловский жеребец Кипр рожден в Пермском конном заводе от Помпея 2.04,4, одного из резвейших рысаков в потомстве Пиона 2.00,1 и выдающейся заводской матки Крутизны 2.26,5, внучки известного производителя Успеха 2.03 7/8р. Крутизна дала также всесоюзного рекордиста Ковбоя 1.57,2; 3.06,8. Дербист Кипр родился, когда Крутизне было 15 лет, а его брат Ковбой - младше Кипра на два года.
При более детальном рассмотрении родословной Кипра можно проследить, что в 7, 8 и 9-х рядах его предков пять раз повторяется имя серой кобылы Боярыни, 1890 г.р. (от чистокровного гнедого Бояра и отличной заводской матки Породы 5.33 1/3). Выводной из Франции Бояр 1870 г.р. был блестящим стайером, победителем крупных призов, в т.ч. Жокей-клуба (Дерби) и Аскотского Золотого Кубка (4.22 м) в Англии. В облике Кипра, жеребца крупного (рост 163 см), правильного сложения, сильного и энергичного, чувствуются черты чистокровной лошади, хотя арифметически, этой крови в нем меньше 1/32 доли.

За свою беговую карьеру Кипр имел немало побед. В трехлетнем возрасте он выиграл Зимний Орловский, Большой Трехлетний Орловский (с рекордной для этого приза резвостью 2.05,9) и Осенний орловский (также с рекордной резвостью приза 3.15,3) призы. До розыгрыша Дерби Кипр зимой выиграл "Приз памяти П.Н. Кулешава" и "Приз памяти В.О. Витта", а летом - "Приз Отклика" с рекордной для приза резвостью 2.04,3 и "Приз Барса", также с рекордной резвостью 2.04,6.
6 июля 1986 г. при очень хорошей погоде был разыгран главный приз сезона -Дерби. На старт приза были поданы одиннадцать участников, в том числе и главный фаворт приза Локотской Мизгирь. Удачно стартовавший Кипр потянулся за лидером Вассалом, у верстовой отметки перехватил лидера и, лидируя по всей дистанции, закончил бег первым с отличной резвостью 2.03,5 (30-31,1-30,9-31,50). Энергично финишировавший Мизгирь остался вторым с резвостью 2.03,9. Во втором гите Мизгирь незаладил со старта и далеко отпал, а вскоре после старта тяжело сбоил и Кипр. Второй гит выиграл энергичного финишировавший Принц с резвостью в 2.04,7 (31,4-31,1-30,6-31,6). Кипр закончил дистанцию четвертым в 2.06,6. Мизгирь был далеко сзади. Исход Дерби решал третий гит. Бег со старта вновь возглавил Вассал, за ним плотной группой держались остальные соперники. Кипр у первой четверти неожиданно сбился и, казалось, что этим сбоем он потерял все шансы на победу Дерби. У полкруга Мизгирь захватил Вассала и начал методично выдвигаться на первое место. Обладая мощным финишным броском Мизгирь не уступил первенство и финишировал первым. Великолепно шедший после сбоя Кипр постепенно приближался к лидерам, а на финишной прямой пытался захватить Мизгиря, но все-таки проиграл лидеру полкорпуса.(0,1 с). Резвость бега (31,2-31,6-31-31,7). Таким образом, в результате трех гитов победителем Дерби стал великолепный орловец Кипр (сумма мест 3=1+2, сумма резвостей 4.09,1), вторым Мизгирь (сумма мест 3=2+1, сумма резвостей 4.09,4), третьим - Принц.

Победа Кипра убедительна. Двадцать семь лет потребовалось, чтобы повторить триумф орловского рысака в нелегкой борьбе с русскими рысаками за звание дербиста. В последний раз победителем Дерби был Ельник в 1959 г. Эту победу заслуженно разделили коллектив Пермского конного завода и талантливый наездник Михаил Козлов, потративший немало сил и энергии на подготовку этого пылкого, сильного и трудного в призовой езде рысака. Резвость 2.03,5, показанная Кипром при выигрыше первого гита, явилась рекордной для четырехлетних орловских рысаков на дистанцию 1600 м в езде по общей дорожке.

Таким образом, Кипр, как и Квадрат, стал "четырехкратным дербистом", выиграв в четырехлетнем возрасте главные орловские и открытые, как зимние, так и летние, традиционные призы. После победы в Дерби Кипр выиграл дистанционный приз с рекордной для орловцев резвостью 3.11,8, а затем установил всесоюзный рекорд для 4-х летних орловских рысаков в езде по общей дорожке на дистанцию 3200 м - 4.17,6. В старшем возрасте Кипр выступал успешно, хотя у него стало сказываться хроническое заболевание - миозит крупа.

В общей сложности Кипр четырнадцать раз обновлял всесоюзные рекорды. Кипр вошел в историю отечественного рысистого коннозаводства: в честь него учрежден традиционный приз для лошадей 3-х лет орловской рысистой породы на дистанцию 1600 м.
Добавление: В 2006 году выдающийся производитель Кипр (дал двух рекордистов породы Мозаику и Дротика, а также много других классных рысаков, ставших в свою очередь производителями) был всё ещё жив.

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

Пион (Отклик - Приданница 1966)
Пион родился в Дубровском конном заводе 25 апреля 1966 года от замечательного производителя – рекордиста Отклика 2.07, 3.13 и заводской матки Приданницы 2.12,3 -дочери Пилота 2.02,2 и родоначальницы маточного семейства Румбы 2.07,6. Родословная Пиона насыщена именами родоначальников линий и рекордистов – Пилота, Отбоя, Бубенчика, Воина.
Беговая карьера
В марте 1968 года Пион был отправлен на Харьковский ипподром в тренотделение И.А. Щеблыкина. Двух лет он выступал 5 раз и всегда был первым, одержав победу в призе Улова. В 3 года Пион выступил 13 раз, имел 11 побед, выиграв все главные традиционные призы для лошадей своего возраста: Зимний Орловский, Большой Орловский трехлетний, Большой трехлетний открытый, Будущности. В возрасте 4 лет Пион выступал 13 раз в Харькове и Москве и также не знал поражений. Он выиграл в Харькове: приз памяти П.Н. Кулешова, Большой зимний четырехлетний, в июне – призы Барса, сначала в Москве, через неделю – в Харькове, Большой Украинский четырехлетний в 2.06,8 (лучшая его резвость 4 лет в Харькове была 2.06,2).
В 1971 году в возрасте 5 лет Пион также успешно бежал в Харькове, Москве, Одессе и за рубежом. Во время гастрольной поездки в Одессе он выигрывает приз на кубок УССР, затем выступает в приз и приходит голова в голову с Борцом в резвость 2.04,8. В июле Пион гастролирует в Москве. В первом гите приза Элиты он выигрывает у резвого русского рысака Леля, во втором гите приходит вторым лишь на полкорпуса сзади Леля в резвость 2.04,5 и в результате остается вторым. В августе Пион блестяще выигрывает международный приз Мира. Затем поездка в Финляндию и серия успешных выступлений. Орловец Пион оставил в побитом поле классных лошадей русской, французской и американской рысистых пород. Там же, в Финляндии, состоялась встреча с рекордисткой Европы – кобылой Уникальной (рожденной в СССР). Победу одержал Пион. После Финляндии он выступил в Гамбурге, где дважды был вторым. В 1972 году Пион продолжает выступать в Москве. В финальном заезде призы Элиты он был вторым за Лелем с рекордом 2.03,5, установив новый рекорд для орловцев старшего возраста в езде по общей дорожке. Тогда же он вторично становится победителем международного приза Мира.

В 1974 году с группой резвейших рысаков Пион был направлен на Одесский ипподром. 17 августа он бежал на свидетельство резвости, показав результат 2.02,6. 25 августа – выступление в призу и установление нового всесоюзного рекорда на 1600 м – 2.03,3. Через 4 дня – вновь бег на свидетельство резвости. 1600 м Пион преодолевает за 2.00,1 (30-30-30-30,1), установив тем самым еще один всесоюзный рекорд для орловский рысаков старшего возраста. 6 сентября Пион вновь выступил на свидетельство резвости – дистанция 2400 м, и вновь всесоюзный рекорд - 4.13,5 (32-32-33,5-29-31,5-29,5-32,5-33,5).
Заводская карьера
Рекордист Пион в своей заводской деятельности зарекомендовал себя выдающимся производителем. Он оказал огромное влияние на развитие и резвостной прогресс орловской породы, который, может быть, сравним разве что только с использованием Реприза в русской рысистой породе. Пиона по праву можно считать основателем собственной линии. Благодаря методу искусственного осеменения, Пион очень широко использовался как производитель, и почти в каждом хозяйстве от него были получены высококлассные рысаки. Этот жеребец неоднократно был чемпионом породы, от него зарегистрировано сто двадцать восемь рысаков класса 2.10, в т.ч. восемнадцать – класса 2.05.

Двадцать его сыновей использовались в качестве производителей, практически в каждом заводе, а также на племенных фермах орловского направления. Пион дал пять победителей «Приза Барса»: Фортунато 2.04,7, Блокпоста 2.03,4, Генероссо 2.06,8, Балтийца 2.06,8 и Грома 2.07,7. От его сына - Помпея 2.02,4р – был получен выдающийся Кипр 2.03,5, всероссийский рекордист, победитель «Приза Барса» и Большого Всесоюзного приза в 1986 году. От другого сына Пиона – Блокпоста – были получены Бублик 2.04 и Плейбой 2.05,6, победители «Приза Барса», а также всероссийский рекордист Ковбой 1.57,2. От сыновей Пиона – Проспекта 2.01,6 и Капитана 2.03,6 - происходят победители «Приза Барса» Бароскоп 2.04,7, Микропорит [/b]2.06,8, Искандер 2.07,6 и Покрой 2.09,7. Внук Пиона – Кипр – дал Сектора 2.04,4 и Лакея 2.08,8, победителей «Приза Барса». Дочери и внучки Пиона в основном также оказались отличными заводскими матками.

Пион – сын Отклика 2.07, рожденного в Запорожском конном заводе (от Отбоя 2.14 1/8, сына Бурелома 2.21). Отклик – дистанционер, его рекорды на дистанции 2400 м и 3200 м, показанные на свидетельство резвости – 3.13р и 4.25,2р. Он отец тридцати двух рысаков класса 2.10, в т.ч. четырех – класса 2.05. Мать Пиона – Приданница 2.13,3 – дочь рекордиста Пилота 2.02,2р и Румбы 2.07,6, выдающийся по беговому и заводскому классу кобылы.

Рысаки класса 2.05 рожденные от Пиона


Батожок 2.05
Капитан 2.03,6
Помпей 2.02,4

Баффина 2.03,7
Капот 2.04
Проспект 2.01,6

Блокпост 2.03,4
Капрал 2.05
Синап 2.02,5

Гвиана 2.03,2
Капрон 2.05
Фагот 2.02,3

Заплот 2.04,7
Клапан 2.03,9
Фант 2.00,9

Канитель 2.02,2
Крап 2.04,7
Флоп 2.03,9
Пал Пион в 1990 году в возрасте 24 лет.

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

Прелат (Рулинг - Монарх - Пахра 1996), американский рысак.
В начале беговой карьеры Прелат был далек от лидерства среди рысаков ставки 1996 г. Двухлеткой Прелат стартовал девять раз с лучшей резвостью 2.25,4. Из девятнадцати выступлений в трехлетнем возрасте Прелат одержал десять побед с лучшими резвостями 2.05,8 и 3.13,5, уступив победу в Большом Трехлетнем открытом призе кубанской Агаме, Прелат также выиграл приз в честь Работников сельского хозяйства и Осенний Открытый приз.

В четырехлетнем возрасте, до Дерби, Прелат выступал шесть раз, выиграв все старты, в т.ч. призы "Памяти В.О. Витта" и "Памяти Неизвестного солдата", заняв бесспорное лидерство в ставке с резвостью 2.02,2. В Дерби-2000 лидировал в 2-х гитах с резвостью 2.02,7 и 2.02,1, таким образом стал победителем этого престижного приза для рысаков 4-х лет. После Дерби Прелат выступил в "Призе Мира", где занял второе место за Рангоутом. Затем Прелат гастролировал в Германии, одержав две победы в двух стартах и улучшив свой рекорд до 2.01,4.
В "Новогоднем призе", разыгранном по ледяной дорожке, Прелат занял второе место, уступив полголовы локотскому Монументу, при рекордной для этого приза резвости 2.03,9. Затем Прелат выиграл "Приз имени журнала "Коневодство и конный спорт" при резвости бега 3.13,6. Начиная с 2001 года, Прелат победитель 8 и призер 15 традиционных призов, в том числе, третье место в призе Элита 2001, призе Элита в 2002, призер международного приза Мира в 2002 году - третье место.

Прелат установил Всероссийский рекорд на дистанцию 2400 м в призе для жеребцов старшего возраста пород иностранного происхождения, рожденных в РФ - 3.05,6 при розыгрыше приза Сорренто в 2001 году под управлением мастера-наездника Ю.К. Репина. Лучшая резвость, показанная на ЦМИ - 2.00,3 в 2005 г. Рекордная резвость 1.15,0 (2.00,0 - 1600 м) показана в Германии в 2005 г. Беговая карьера Прелата длилась с двух до 11 лет. На август 2007 года Прелат продолжает успешно выступать на ЦМИ. В этом же, 2007 году на дорожку ипподрома впервые вышли двухлетние дети Прелата.

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

Крепыш - лошадь столетия.

О, Крепыш, слава твоя - слава России, слава того, чей
гений создал предков твоих, так верно и богато
наградивших тебя талантом бега, классом феномена,
и верностью друга.

Крепыш родился в 1904 году в заводе И.Г. Афанасьева от Громадного и Кокетки. Отец его Громадный был рысаком выдающегося класса и имел рекорд 4.48 на три версты (3200 м). Что же касается экстерьера, то Громадный был безупречен - рослый, широкий, с абсолютно сухими ногами, исключительно породен и красив. Принадлежал Громадный к выдающейся по резвости старинной линии хреновских Полканов. К этой же линии относилась и мать Крепыша Кокетка. Таким образом, Крепыш являлся продуктом инбридинга на Полканов, той линии орловской породы, которая дала рекордистов высшего порядка: Потешный, Питомец, Крепыш.

Громадный, сын Летучего
Что касается экстерьера Крепыша, то безукоризненным его назвать нельзя. Он был при огромном росте довольно плоскоребрым, с коротким кресцом, с плоской мускулатурой. Но, по словам очевидцев, все его недостатки исчезали, становились незаметными, когда Крепыш бежал. Ход его был уникален. Рысь его была высокая, нарядная, неторопливая, как бы замедленная, но ширина маха, отхлест и продуктивность были невиданные и богатейшие. Имея слишком напористый зад, Крепыш не мог нести работы тихим тротом, ходил боком, сваливал зад на сторону, казалось, что хромал. Поэтому работал он через день шагом и размашкой. Но на резвых работах и в призе ход его был вопрощением гармонии.

Крепыш в возрасте 6 лет
Первое выступление Крепыша в призе состоялось в Москве 3 июля 1907 года. Крепыш бежал в руках наездника В.И. Яковлева на 1 версту в призе для орловских лошадей и остался третьим с резвостью 1.39,5. После этого выступления Крепыш еще 46 раз бежал под управлением этого наездника и 33 раза был первым у финишного столба. В трехлетнем возрасте Крепыш бежал 8 раз - 7 раз в орловских и 1 раз в открытом призах. Все призы для лошадей 3-х лет разыгрывались на 1 версту. Трёхлетний рекорд Крепыша - 1.35,5. 30 июля 1907 года Крепыш бежал в Большом Трехлетнем призе, где остался третьим с резвостью 1.36,4 за Бродягой и Грамотеем.
В возрасте четырех лет Крепыш бежал 15 раз: 7 раз в орловских призах, 4 раза в открытых и 4 раза отдельно на время, на побие рекорда. Имел 7 первых мест, 3 - вторых, 2 - третьих. Участвовал в Большом Четырехлетнем призе, где остался вторым за Слабостью 2.14,4 (время Крепыша - 2.15,2). Через две недели после Дерби (24 июня) Крепыш остался без места в призе в честь В.Кн. Д.К. Романова для орловцев, а через полтора месяца выиграл орловский приз в честь гр. Орлова-Чесменского, равный по стоимости Дерби, в резвость 2.15,4. 5 сентября Крепыш выиграл приз в честь В.Кн. Д.К. Романова в Петербурге в резвость 2.15,3. Крепыш еще трижды (29.07, 31.07 и 16.09) бежал на побитие рекорда, но своих секунд побить ему не удалось. Причем 29.07, через 9 дней после Большого Орловского, съехал с круга, не окончив дистанции. Таким образом, Крепыш закончил сезон 1908 года с рекордом 2.14,3 (отдельно на время).
Пяти лет Крепыш 16 раз выходил на беговую дорожку. Он участвовал в 6 орловских, 5 открытых призах и 5 раз бежал на свидетельство резвости. Пятилеткой Крепыш не проиграл ни одного приза. В этом году на его счету победы над такими крэками, как Прости 2.13, Умный 2.13,4, Зайсан 2.15 и другие в призе Всех стран 15 февраля; Хабара, Жизнерадостная, Замысел, Умный в призе в честь В.Кн. Е.Ф. Романовой 23 апреля; выступая впервые в жизни на 3 версты, показав резвость 4.32,5 в призе в честь 75-летия Московского Общества, обыграв Зайсана, Пустяка, Телемака и др. 25 мая он улучшил рекорд на 3 версты в призе в честь В.Я. Тулинова, придя в резвость 4.32 и вновь объехав Пустяка и Зайсана. В этом году на его счету победа в двухгитовом Интернациональном призе 1 февраля в Петербурге. В этом же году Крепыш разменял 2.10, приехав 19 июня 2.09,2 отдельно на время и став одной из класснейших лошадей своего времени.

Крепыш под управлением выдающегося американского наездника Вильяма Кейтона
1910 г. Крепыш вышел на беговую дорожку 19 раз. 14 раз выиграл, 3 раза был вторым и 1 раз - третьим. В том году Крепыш установил всероссийский и свой личный рекорд 2.08,5. 26 января по льду отдельно на время, под управлением Яковлева и рекорд на 3 версты в призе - 4.25,7, под управлением И. Барышникова 1 июня 1940 года. Имя Крепыша гремит на всю страну. О нём знают даже люди, весьма далёкие не только от бегов, но и от двух столиц. Все выступления великого рысака подробнейшим образом разбираются на страницах печати, делаются прогнозы и анализы выступлений. Сами американцы, как в США, так и те, которые работали на ипподромах Москвы и Петербурга утверждали, что будь Крепыш на идеальной дорожке американского ипподрома, его резвость была бы не меньше 2.05. Привезённые из США мировые рекордисты Лу Диллон 1.58,5 и Улан (1.58 ) в заезде с Крепышом не участвовали, как не предлагал этого владелец Крепыша, М.М. Шапшал. Их владелец даже не разрешил своим рысакам бежать традиционную в то время прикидку, боясь, что Крепыш пробежит резвее.
1911 г. 2 победных выступления и один раз бег на свидетельство резвости.
1912 г. Крепыш выступил 16 раз, имел 12 побед, 2 раза оставался вторым, 1 раз - четвертым. В том году Крепыш дважды менял наездников, под управлением В. Кейтона установил рекорд на 4 версты 6.16,1 в призе 6 января и проиграл Дженераль-Эйчу Интернациональный приз 12 февраля (резвость Крепыша 4.36,2). Тот заезд был едва ли не самым решающим не только в карьере Крепыша, но и в жизни всей России. Американские рысаки давно уже претендовали на звание резвейших в мире, орловцы противостояли им из последних сил. Последним таким орловским рысаком, способным бросить вызов лучшим американским рысакам, был именно великий Крепыш. Так уж вышло, что управлять лучшей российской лошадью в том заезде должен был Вильям Кейтон, американец. А на лучшем американском рысаке, специально привезённом для этого из США, ехал отец Вильяма Франк. Это и предопределило исход заезда. Незаинтересованные в победе русского рысака, отец и сын сложили езду так, что победителем оказался Дженерал Эйч, а Крепыш, по свидетельству, до отказа заполнившей трибуны публики, пришёл вторым со спущенными вожжами. Все понимали важность этого заезда. В тот день пришло столько народа, что вскоре на переполненные трибуны перестали пускать и народ остался у входа. Сомнительная победа Дженерал Эйча была встречена гробовой тишиной на трибунах. "На ипподроме стало удивительно тихо. Победителя не приветствовали" Д. Урнов "Жизнь замечательных лошадей"
1913 г. Этот год последний в беговой карьере Крепыша. Он под управлением А. Константинова остался третьим в Петербургском Интернациональном (2.15,6) 20 января и в двухгитовом призе Всех стран остался без места (ехал В. Бибиков).
Крепыш оставил мало потомков и прожил всего 13 лет. жизнь его трагически оборвалась в Гражданскую войну. В осаждённый Симбирск, где стоял Крепыш, рвались белые чехи. Гордость России, Крепыша решили эвакуировать из города дождливой ноябрьской ночью. При попытке погрузки в вагон, Крепыш поскользнулся и упал, сломав ногу. Его были вынуждены пристрелить. По другой версии, менее вероятной, Крепыш погиб при падении. Мужская линия Крепыша до наших дней не дожила.

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

Аргонавт (Реприз - Альвеола 1983)
Среди рысаков 1983 года рождения уже в трехлетнем возрасте определился свой лидер - злынский Аргонавт. Выступая в 1986 году, Аргонавт из восьми стартов имел семь побед и один раз был вторым. Аргонавт выиграл "Приз Будущности" в 2.04,1. Это был второй результат для рысаков трехлетнего возраста после рекордного 2.03,4, принадлежавшего еланскому Блеску. Кроме "Приза Будущности", Аргонавт выиграл Летний приз для лошадей 3-х лет в 2.05,9 и Осенний приз в 3.15,7. В четырехлетнем возрасте Аргонавт произвольно выиграл первый гит "Приза памяти В.О. Витта" с внушительной по ледяной дорожке резвостью 2.08,4, но со второго гита Аргонавт был снят и второй гит выиграл Гибрид с рекордной для приза резвостью - 2.06,9.
В возрасте 4-х лет Аргонавт выиграл "Московский приз, "Приз имени Госагропрома СССР" в 3.18,8, был вторым за Агатом в международном "Призе Мира" в резвость 2.02,9. Аргонавт стал победителем Большого Всесоюзного приза (Дерби) с резвостью 2.05 по второму гиту.
В возрасте пяти лет Аргонавт трижды выступил по ледяной дорожке и трижды был первым. Его последним выступлением было участие в дистанционном "Призе имени жупнала "Коневодство и конный спорт", после чего Аргонавт был отправлен в завод.

Аргонавт - жеребец среднего калибра (158 см), сухой породный, с легким стелящимся ходом - в езде смотрелся удивительно красиво. С 1989 года он стал производителем в Пермском конном заводе, где от него были получены Кабарга 2.04,5 и Канюк 2.04,9.

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

Гильдеец (Гей Бинген - Победа 1919), орлово-американский метис, классный рысак, выдающийся производитель.
Резвость Гильдейца 2.15 до 1926 года являлась рекордной для рысаков четырехлетнего возраста послереволюционного периода испытаний. В старшем возрасте Гильдеец также бежал с большим успехом, установив в 1924 году новый рекорд Харьковского ипподрома – 2.11 (М.Д. Стасенко). Свою беговую карьеру он закончил в десятилетнем возрасте выигрышем «Приза в ознаменования 12-й годовщины Октябрьской революции» 8 ноября 1929 года в Харькове под управлением А.В. Константинова. Отец Гильдейца – американский жеребец Гей Бинген 2.12,4 (3-х лет), сыгравший большую роль в создании русского рысака. Еще в дореволюционный период он дал таких лошадей, как дербист Тальони 2.09; 4.24,1 и Тиран 2.10,4 (4-х лет). Мать Гильдейца – Победа (Пасc Роз – Светлая Радость) – дала еще Лесного Царя 2.18,6 и Арлекина 1.29,3 (1067 м), а ее мать – Светлая Радость – Порыва 2.19,4 и орловца Сокола 2.17,2.

Поступив в Дубровский конный завод, Гильдеец оказался выдающимся производителем и основателем новой линии, работа с которой велась почти во всех конзаводах, разводящих русского рысака.
Он дал 14 рысаков класса 2.10, причем шесть из них стали победителями Большого Всесоюзного Четырехлетнего приза (Гильда 2.05, Баядерка 2.04,6, Горта 2.03,1, Джильда 2.08, Згидный 2.06,6 и Гагач 2.06,4). По этим показателям Гильдеец намного превзошел всех других производителей русской породы. Большинство его классных детей были получены при инбридинге на Гей Бингена. Из сыновей Гильдейца по результатам заводской деятельности выделялись Гастролер 2.11,4, Гучкомовец 2.10,6и 3.17,5, Люцифер 2.09,7 и Згидный 2.06,6. От дочерей Гильдейца происходили Тангейзер 2.04, Гурон 4.20,6, Курьер 2.08,2, Говоруха 2.09 и другие.

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

О КРЕПКОМ ЗАРОКЕ

М.С.Фингеров, мастер-наездник

(«Коневодство и конный спорт» №1, 1971 г.)

На сегодняшний день, как, впрочем, вот уже на протяжении последних трех лет, лучшей рысистой лошадью нашей страны является гнедой жеребец Крепкий Зарок (Заклад–Копеечка), рожденный в Злынском конном заводе в 1962 г. Крепкий Зарок – это рысак номер один, поэтому вполне естественен тот интерес, который проявляют к нему читатели журнала. Мы попросили рассказать о Крепком Зароке его тренера и наездника Михаила Фингерова.

Самое трудное для наездника, я считаю, добиться взаимопонимания с лошадью, сделать так, чтобы она для него старалась. Дело не в том, сколько километров лошадь набегала, сколько гитов она «намахала». Можно набегать много километров, но если лошадь не будет получать от этого удовольствия – дело плохо. Взаимодействие же лошади и наездника достигается разными путями, и к каждой из них требуется сугубо индивидуальный, личный подход. С Крепким Зароком это получилось одной методой, а с какой-нибудь другой лошадью надо работать совсем иначе.

Из всех выступлений на Крепком Зароке одной из самых тяжелых (психологически для меня и нелегких для него) была езда 7 ноября 1967 г. В розыгрыше приза участвовала такая прекрасная лошадь, как Гарем. Итак, в заезде два фаворита – Гарем и Крепкий Зарок. Я готовил Крепкого Зарока на 2400 м и рассчитывал, что приз разыграется не резвее 3.12, а это те секунды, в которые мы смогли бы победить. До этого при езде на 3.12–3.13 Гарем на финише либо сбивался, либо отпадал и не успевал захватить Гранита или Лазутчика, с которыми он встречался раньше. С такими думами я выедал на дорожку. Но я предполагал, а... Гарем располагал. В эту езду Гарем показал 3.12 и выиграл исключительно благодаря мастерству своего наездника Евгения Калалы. Бег сложился таким образом. Я повел со старта. Первая четверть была пройдена за 32,5 сек. Потом я ждал, чтобы пропустить Гарема (он считался тогда посильнее Крепкого Зарока, а мне хотелось сберечь силы своего питомца). Вторая четверть была пройдена за 34,5 сек. Здесь Евгений Калала стал меня перехватывать, перехватил, вышел вперед, выходя на противоположную прямую, предложил очень высокий темп. Но дело не в темпе. Калала сделал очень хороший тактический ход: отвернул от бровки, оставив мне ее открытой. Мне необходимо было мгновенно решать – остаться ли на бровке или же садиться к нему в спину, на это уходили доли секунды.

Я решил ехать в спину, потому что пейс был настолько высоким, что по бровке я не мог проскочить мимо него. Калала целиком командовал бегом. Последний круг был пройден за 2.05, причем последняя четверть в 31 сек. Я подошел к нему на финише, но так и остался у колеса.За последние три года это был единственный проигрыш Крепкого Зарока на Московском ипподроме (если не считать несчастья, которое произошло при розыгрыше Новогоднего приза в 1970 г.). За границей он выступал довольно удачно. В Финляндии был первым, а в 1969 г. выиграл Юбилейный приз, где бежал рекордист Швеции (рожденный у нас) Лимит (1.16,6 на 1000 м). Триумфальными были победы в Венгрии и в ГДР. Выступая в Дании, он тоже был первым и показал резвость 1.20 на километр.Интересно сложилась езда на приз Элиты в Швеции в 1968 г., где Крепкий Зарок гастролировал вместе с Османом, Апломбом и Лелем. Крепкий Зарок выиграл полуфинал – 2.04,9 на 1609 м, что в пересчете на 1600 м значит 2.04,2. Лошади там были классные, и, видно, счастье оказалось на моей стороне. В полуфинале выступали четыре лошади по 1.15 –1.16 и Крепкий Зарок практически не имел никаких шансов на выигрыш, тем более что ему попался девятый номер, а круг там – километровый. Все решал старт. Я отлично это понимал и готовил Крепкого Зарока именно к старту.

Последняя маховая работа у него была в пятницу за два дня до приза (в третьем гите он проехал только километр, причем я попробовал принимать на нем в полную силу и разбудить его психику, чтобы он был готов вступить в борьбу на первых метрах). На проминке перед самым стартом Крепкого Зарока пришлось «разжигать» и два фальстарта он принял даже галопом. Крепкий Зарок принял старт, а итальянский наездник Е.Губбалини, видя, что я тормошу жеребца и заставляю складывать резвый бег, не захотел водить и пропустил меня. Мы заняли бровку, и повели бег.На Крепком Зароке приятно вести бег. Это достаточно развитая лошадь и всегда считается с желанием наездника. Он не любит пропускать вперед себя лошадей, но может это сделать, если дать ему понять, что это надо.Крепкий Зарок выиграл в полуфинале. Это была первая победа нашей лошади в полуфинале приза Элиты. Попал в финал. Если в полуфинале Крепкому Зароку повезло, то в финале удачи не было. Я тоже пытался принять на Крепком Зароке, но не сумел. В последнем повороте соперники просто стали удаляться. Последняя четверть была сделана в 29 секунд. Крепкий Зарок не справился, перешел на шлапак, и я вынужден был его остановить и сбавить ход. Он остался шестым в 2.03,9 (1.17). Интересно отметить, что лошадь, которая осталась в полуфинале за Крепким Зароком третьей – Сеньор 1.55,5 под управлением французского наездника М.Рожона, в финале была второй, приехав с резвостью 2.02,2 на 1609 м.Меня нередко спрашивают о характере Крепкого Зарока.

Ну, что сказать? Крепкий Зарок очень обидчив, он не любит, когда его излишне тормошат, трогают; почти всегда хочет быть самостоятельным. По тому как я сделаю первый и второй гиты, он «чувствует», как будет складываться маховая работа. Каким-то образом он узнает приближение приза (возможно, по тому, что резвые работы начинают учащаться, с него требуют резвые куски). И он взбадривается на этих работах, начинает «подхватывать» на дорожке, причем так, что может пробежать полкруга. В деннике Крепкий Зарок очень ласковый и очень доверчивый. Он не видит одним глазом и, тем не менее, не испугается, не вздрогнет, если вы подойдете с той стороны, положите руку или погладите его по шее. Самая большая его любовь – конюх Анастасия Фоминична Ратникова. Она его и чистит и холит. Крепкий Зарок подает ей ногу, кладет голову на плечо, ходит за ней по деннику. Во время сборки, когда его готовят, он никогда не заставит ее сделать какое-нибудь лишнее движение.

В призах он очень расторопен и на нем можно сделать такую езду, какую хочешь. Если вы хотите на нем вести бег (почему-либо считая, что с соперником так легче справиться), Крепкий Зарок охотно идет на это. Если вы хотите пропустить и сесть кому-то в спину, то он охотно идет и на это. Пожалуйста, он поедет в спине. Он любит расправляться с соперниками на финишной прямой. Это для него большое удовольствие. Он сам ловит и ищет момент. Достаточно ему увидеть лошадь, и он пройдет. Постарается ее пройти. Так было неоднократно. И что еще он любит – это резвую работу, любит в призе бежать только подготовленным. И если накануне были «тихие» работы или еще что-то, что помешало нормальной работе, то в призе Крепкий Зарок бежит неохотно, вяло. А когда работы ударные и Крепкий Зарок близок к пику, он очень послушен и на нем очень легко. Москвичи, наверное, помнят бег на международный приз Мира, когда на последних ста метрах он захватил Корону и Диллерс Долл. Это была очень трудная езда. Со старта конюх, который держал Корону, не сумел отскочить в сторону и попал под Крепкого Зарока. Мне пришлось взять лошадь на себя, чтобы не задавить его. Я на этом много потерял, а по дистанции доставал и в самый последний момент захватил Диллерс Долл и Корону и выиграл голову. Очень хорошая лошадь Крепкий Зарок. О его характере трудно говорить. Это все равно, что говорить о человеке, своем друге, перечисляя его достоинства и недостатки. А когда любишь, то этого не делаешь.

Он хорош сам по себе. У Крепкого Зарока, если можно так выразиться, большая «душа». Очень доверчивая, очень милая лошадь. На этой лошади приятно работать. Мне повезло, что попался Крепкий Зарок. Думаю, что рекорд 2.03,2 на 1600 м не предел для Крепкого Зарока. Эти секунды могли быть резвее. Условий, где бы он мог показать себя, почти не было. Крепкий Зарок вот уже три года выступает стабильно, бегает в 2.05–2.04–2.03 с долями. Бежит почти по любой дорожке. Но ему нравится хорошая дорожка, дорожка, которая пружинит, дорожка, от которой легко отталкиваться. Он оживает на такой дорожке. Сам делается упругим и пружинистым. И если, скажем, в Москве Крепкий Зарок проходит махом в 2.12–2.09, то по легкой дорожке он может пройти в 2.07 и при этом чувствовать себя будет лучше. Так сложилось, что в Москве сейчас у Крепкого Зарока практически нет соперников. А он, как видно, хочет соревноваться с равными. Он любит ехать с равными лошадьми. Любит обыгрывать равных. Ему трудно бегать с неравными лошадьми, потому что, если водить этих лошадей все время, – это лишняя нагрузка; если сидеть у кого-то в спине, это значит езда не в полную силу. А отворачивать на Крепком Зароке и ехать без борьбы, без лошадей на очень резвые секунды я не решаюсь и не рискую – это всегда чревато опасными последствиями. Нельзя гнать лошадь, если по ситуации ясно, что это совсем не надо. Лошадь понимает, что от нее просят, когда и зачем. А Крепкий Зарок к особенности.

У нас так составлен календарь, что традиционные призы растянуты. В Москве один традиционный приз от другого отодвинут на полтора-два месяца, и Крепкого Зарока приходится спускать с работы. А за границей переезды выбивают его из колеи и только на третьем-четвертом выступлении он приходит в себя, набирает полную мощь.

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)

Всё, тема закрыта. Новый форум тут: http://antilr.msk.ru/forum/index.php

_________________
Свобода - это когда ты ничей, ни в чём, нигде, ни за чем, никуда, ни во что, никогда...(c)